Вскоре по приезде мне пришлось и лично войти в сношение с самими переселенцами, проходившими через Иркутск и направлившимися на Амур. В то время переселение на Амур было временно приостановлено ввиду начавшейся нашей и общеевропейской войны с Китаем. Но и независимо от этого официального воспрещения переселения на Амур, мне было ясно все неудобство этого переселения и все ожидавшие этих переселенцев невзгоды и разорения ввиду только что прочитанной мною официальной переписки об условиях водворения переселенцев в Приамурском и особенно в Нижнеуссурийском крае. Ввиду же начавшихся уже военных действий, я знал, что по Амуру на плотах -- как в то время двигались переселенцы -- их во всяком случае не пропустят и что, если они, не послушавшись меня, двинутся далее, то придется им зазимовать в Забайкалье, в самых неудобных для них условиях. Переселенцев этих -- по большей части малороссиян из Черниговской и Полтавской губерний -- скопилось несколько тысяч в Иркутске. Многие из них находились в пути по году и больше. И вот я старался убедить их, благо было еще не поздно, -- это был конец июня или начало июля -- отказаться от мысли о поселении на Амуре или на Уссури и водвориться вместо того у нас в Енисейской или в Иркутской губерниях, причем со своей стороны обещал им оказать в этом деле полное содействие. Я старался возможно рельефнее изобразить им при этом, как неудобства, представляемые для переселенцев Нижнеуссурийским краем, так и трудности дальнейшего их пути и неизбежность новой зимовки в самых неудобных условиях в Забайкалье. И обратно, рисовал им соблазнительные, мне казалось, для них картины привольных условий водворения переселенцев в Канском или Минусинском уездах. Много раз привелось посетить мне их в обширном переселенческом бараке под Иркутском, но как я ни старался их убедить, все мои старания оказались напрасны. И не мудрено, конечно, что эти несчастные измученные люди, столько раз испытавшие на своем веку недобросовестность и легкомыслие чиновничьих указаний и разъяснений, не хотели поверить и в этом случае мне, чиновнику. Впоследствии, однако, они сильно в этом раскаялись, и на следующую весну мне привелось встретиться опять с огромным их большинством, в качестве обратных уже переселенцев, напрасно пропутешествовавших до Шилки и обратно. На этот раз еще более истомленные и натерпевшиеся невзгод, они уже лично ко мне относились с видимым доверием и от души ругали сами себя, что не послушались моих советов в прошлом году. Все они были водворены на вновь заготовленных переселенческих участках в Минусинском, Ачинском и Канском уездах Енисейской губернии.
Свободное копирование
