...В начале февраля я был отправлен на самый дальний участок, в верховьях пади Лазгоу – у самого водороздельного хребта Сихотэ-Алиня, в 25 км. от Щербаковки. Там с осени был срублен барак, где обитала бригада канавщиков с поварихой. От деревни до участка можно было добраться только пешком по вьючной тропе. Место проходки канав находилось на достаточно большой гипсометрической отметке относительно барака (на южном склоне водораздельного хребта) – на высоте более 1000 м. Я, как положено, приступил к документации пройденных канав, прибывший вместе со мной техник-топограф занимался их «привязкой» на топографической карте... Всё текущая работа «потекла» как обычно и как положено...
Запомнились лишь два случая, нарушивших обычный размеренный ритм моей работы на участке. Первый – когда я в конце месяца с рабочими нарядами и прочей документацией возвращался с участка в Щербаковку (для ежемесячного отчёта).
Накануне выпал большой снег, и я с трудом находил в наметённых сугробах ранее утоптанную тропу. В какой-то момент обратил внимание на периодически пересекающие её довольно большие, размером почти с тарелку, совсем свежие следы. Как я понял «кто-то» ходил вокруг меня кругами, да не один раз. Поскольку косолапый мишка в это время уже давно был в зимней спячке, оставалась, судя по огромным следам, только одна кандидатура: «рыжая кошка» - уссурийский тигр. На душе стало немного «нехорошо». Я ничего лучше не придумал, как, продолжая идти по заметенной тропе, начал громко кричать и стучать по стволам деревьев геологическим молотком. Скорее – для того, чтобы подбодрить самого себе. В какой-то момент мне даже показалась мелькнувшая в кустарнике, параллельно тропе, рыжая «шапка». Напряжение нарастало... Оружия у меня никакого не было, да и вряд ли оно бы мне помогло...
...Пройдя ещё с полчаса не в лучшем состоянии духа и в большом напряжении, я неожиданно увидел прямо рядом с тропой окровавленную задранную косулю с распоротым брюхом, из которого ещё шёл пар... К этому месту шёл один из очередных витков цепочки следов полосатого "охотника", как очевидно, сопровождавшего меня всю дорогу. Мне повезло – по пути ему попалась другая живность, которая в глубоком снегу не могла быстро передвигаться... Но всё это произошло совсем недавно, тело косули было ещё тёплое... А прерванный мною «обед» мог, ведь, и рассердить «тигру»...
Я скорее «попёр» от опасного места вниз по замёрзшему ручью. У находившейся на полдороге к деревне заимки встретил двух местных охотников. Рассказал об увиденном. Они пошли вверх по распадку по моим следам. Через пару дней - уже в деревне - они детально расшифровали мне «схему» моей встречи с «полосатым» и «утешили», сказав, что мне повезло: полосатая зверюга (они определили её как самку), «сопровождая» меня в моей беззаботной прогулке по тропе с неясными (или, наоборот, вполне определёнными) намерениями, на одном из своих «кругов» «наткнулась» на лёгкую добычу – косулю, которая бежала по тропе мне навстречу. Финал известен.
После этого случая я стал требовать у начальника партии Кочетова ружьё. Но тот меня разубедил, рассказав, что я даже не успею снять оружие с плеча, как крадущийся зверь прыгнет на меня. Защититься от полосатого трудно. Разве что только охотясь специально и, желательно, вдвоём... Ну и главное – охота на зверя из Красной Книги ведь запрещена...
Чтобы завершить байки про тигров в этой главе, расскажу ещё о двух случаях, имевших место при мне в Геофизической экспедиции. Один произошёл в верховьях р. Даданцы - на одном из участков Молодёжной геофизической партии, начальствовать в которой мне довелось в 1966 г. На этот участок работ «зачастил» тигр, который утащил сперва собаку (любимое лакомство полосатых). А затем стал наведываться даже днём в отсутствие людей. Однажды, почему-то порвал на тонкие ленты алюминиевую флягу (привезенную мужиками для «изготовления» медовухи).
Где-то уже поздней осенью, когда выпал первый снег, в один из дней, уже в 1-м часу ночи, возле палатки, где спали работяги, раздался дикий рёв, который периодически продолжался более получаса. Тигр не уходил. Один из самых смелых, зарядив двустволку 32-го калибра и откинув полог палатки, в свете полнолуния увидел стоявшего на поляне буквально в 15-20 метрах от себя ревевшего зверя. Оба выстрела оказались удачными. Когда все обитатели палатки подошли к бездыханному тигру, то увидели, что у этого бедолаги поперёк полуоткрытой пасти торчал «вросший» в челюсть защёлкнувшийся капкан. Очевидно, раненое животное так себя и вело (близко подходило к жилью), потому что не могло самостоятельно охотиться...
Потом пришлось доказывать охотинспектору, что тигр действительно подошёл сам к палатке и был здесь же убит (сохранились подтёки крови под тушей тигра – значит его не приволокли откуда-то...).
Второй случай, связанный с тигриной тематикой оказался для тигров трагическим, а для людей трагикомическим – или, скорее, просто «досадной неудачей»...
Как-то на базу (кажется Чугуевской) партии ПГЭ вышедшая (для получения зарплаты и обычного недельного отдыха) с участка бригада рабочих - после месячного пребывания в тайге - принесла с собой четырёх маленьких тигрят. Счастливцы клялись, что «просто нашли их под скалой», а тигрица их, «видимо, бросила». Поскольку тигрята в таком возрасте – очень удобный объект для дрессировки, мужиков «надоумили» дать телеграмму известной в СССР в те годы дрессировщице тигров Ирине Бугримовой, выступавшей со своим знаменитым номером в Московском цирке на Цветном бульваре, с предложением «продать» тигрят. Сказано – сделано. На следующий день в экспедицию пришла ответная телеграмма-молния от администратора цирка: «Согласны приобрести. Ваши условия». Наши мужички уже потирали руки, предвкушая хороший заработок... Спорили только о сумме, которую надобно назначить за тигрят...
А тем временем возникла забота: совсем маленьких, почти «молочных» тигрят надобно было чем-то кормить. Завхоз партии Толя Стражев, будучи с приличного похмелья и не мудрствуя лукаво, налил в тазик сырой воды, развёл в нём несколько банок сгущённого молока и это - скорее «поросячье» - пойло дал тигрятам.
Маленькие, но благородного происхождения животные, конечно, не выдержали подобного питания и наутро все четверо сдохли...
А тут кто-то «капнул» в экологический надзор, приехали охотинспектор, следователь и прочие начальнички. Троих работяг потом судили, причём, как утверждали злые языки, наибольший штраф присудили начальнику отряда, который не имел реального касательства к этому делу, а наименьший – 100 руб. (тогда почти месячная зарплата) – дали истинному виновнику -, конечно, как вы уже догадались, - за убийство мамы-тигрицы ...
Закончив «про тигров», обращусь ко второму случаю, нарушившему «обычный размеренный ритм моей работы на участке». Как было сказано, кроме меня, из ИТР (см. Википедию – кто это) на участке работал ещё техник-топограф. В один из дней, спускаясь в барак с сопки, где работали проходчики канав, я увидел необычное зрелище – один из канавщиков - с рёвом и матюками, да с топором в руке - гонялся вокруг барака за бледным, как мел, полуодетым в одной рубашке топографом... Тот козлиными прыжками, сигая через сугробы, бегал, спотыкаясь и не зная, куда деться. Ничего себе картинка...
Мне как ответственному на участке работ за всё происходящее, необходимо было вмешаться и выяснить причину такого «кино»... С трудом уговорив разъярённого работягу отдать мне топор, попытался выяснить у него причину случившегося. Тот только клацал от злости зубами, да матерился. Топографа и след простыл, вероятно умчался в густой ельник на сопке, где можно было ему – полуодетому - хоть как-то укрыться от холодного ветра...
Я зашёл в барак, где в углу сидела, пригорюнившись, наша повариха, а вошедший вслед за мной сердитый работяга стал материть её на чём свет стоит... Я забыл сказать, что он был «ейный муж»... Обычная история: пока супруг вкалывал на сопке, "давая кубатуру" при проходке канав, молоденький шустряк-топограф и повариха даром времени не теряли... Супруг, спустившись "раньше времени" с сопки, застал обоих не совсем одетыми... Только и всего.
...Ночевать под одной крышей этим двум ребятам было явно не с руки. А одному из них просто и опасно. Во избежание ЧП, я собрал верхнюю одежду топографа и прихватив его валенки (тот бегал вокруг барака в каких-то тапочках), вышел из барака и пошёл в сторону ельника – единственного места, где можно было защититься от ветра (вокруг был обычный редкий после пожаров сухостойный лес). Там я и нашёл уже полузамёрзшего незадачливого Дон-Жуана и велел ему побыстрее идти вниз по тропе до заимки – благо ночь была лунная. Дал ещё также на всякий случай коробок спичек. Все его топографические материалы пообещал собрать и принести на базу партии через два дня, когда сам буду возвращаться в Щербаковку... Так и сделал. А топографа через неделю перевели на другой участок, замену прислали только почти через месяц...
Свободное копирование
