Тщеславие это, которым так умело пользовался Лувуа, истощило королевство войнами и строительством бесчисленных крепостей. Нидерландская война, вызванная смертью Филиппа IV и восстановлением прав королевы, его дочери,[1] привела к созданию Тройственного союза. Война с Голландией 1670 года, когда король покинул армию ради любви, навсегда напугала Европу одержанными им победами. Она возродила партию принца Оранского, ослабила республиканскую партию и дала Соединенным провинциям главу, который был чрезвычайно опасен для Франции благодаря его дарованиям, поставленным целям, упорству в их достижении, а также родственным связям и который так глубоко уязвил короля своим высокомерным отказом от руки его наименее постыдной побочной дочери,[2] что тот никогда не простил ему этого, хотя впоследствии принц неоднократно выказывал ему знаки почтения и делал попытки примириться: приведенный в отчаяние подобной враждебностью, принц Оранский стал личным и наиболее опасным врагом короля и сумел извлечь из этой вражды поразительные выгоды, хотя, воюя, всегда терпел неудачи.
Его первым шагом была знаменитая Аугсбургская лига, которую он создал на страхе перед могуществом Франции, вскормившей у себя на груди куда более грозного врага. То был Лувуа, зачинатель и душа всех этих войн, потому что он был главой военного ведомства и потому что, завидуя Кольберу, хотел погубить его, истощив финансы и тем самым поставив в безвыходное положение. Кольбер же, не будучи в силах отвратить войну, хотел избежать падения; лишившись возможности разумного, но твердого управления финансами и всех мыслимых средств поступления их, он в конце концов разрушил древние и почитаемые преграды между сословиями, ниспровержение которых неизбежно привело к разорению государства и мало-помалу навлекло на него беды, которые многократно ввергали подданных в нищету, разорив предварительно королевство. Вот к чему привели все эти крепости и бесчисленные армии, которые поначалу побеждали врагов, но впоследствии те взяли с нас пример, создав такие же армии, как наши, тем паче что Германия и Север были густо населены, тогда как Франция совершенно обезлюдела.
Та же зависть погубила в нашем королевстве, омываемом двумя морями, мореплавание лишь оттого, что оно процветало при Кольбере и его сыне, а зависть воспротивилась мудрому проекту строительства порта в Оге, который стал бы местом стоянки для наших кораблей в Ла-Манше, и это было величайшей ошибкой: из-за нее Франция несколько лет спустя в том же Оге лишилась многочисленного флота,[3] воссозданного с такими расходами; гибель его уничтожила нашу морскую мощь и не дала возможности после стольких затраченных трудов и средств восстановить нашу морскую торговлю, первым же делом задушенную Лувуа, хотя она является источником богатства и, если можно так выразиться, душой государства, так удачно выходящего к двум морям. Та же зависть Лувуа к Кольберу отвратила короля от переговоров, ведение которых кардинал Ришелье считал столь же необходимым, сколь и поддержку мореплавания и торговли, но все три эти ведомства были в руках Кольбера и его брата де Круасси, а Лувуа вовсе не для них предназначал эти трофеи, отнятые у мудрого и умелого Помпонна, хотя, чтобы удалить его, временно стакнулся с Кольбером.[4]
Свободное копирование
