Уличные газетки всячески рекламировали эти клубы, помещая басни о счастливцах, выигравших крупные суммы. Но это являлось плодом вымысла досужих и желающих нагнать побольше строк репортеров. Да и члены правления клубов частенько передавали им подачки в благодарность за рекламу. В действительности же, если счастливый игрок уносил из клуба рублей пятьсот, то на другой день он неизменно возвращал свой выигрыш клубу.
В лотошных клубах проиграл казенные деньги кассир государственного банка Брут и повесился. Среди суеверных игроков прошел слух, что рубли с характерной подписью неудачливого кассира приносят удачу в игре. Моментально в клубах развилась спекуляция этими "брутовскими" рублями. Платили за них от трех до десяти рублей. Но и "брутовские" рубли не помогали игрокам — в выигрыше оставался клуб.
В этих лотошных клубах Блауберг проигрывал деньги, предназначенные на издание газеты. Но на угощение приятелей у него деньги всегда находились. По субботам в его холостой квартире было шумно и многолюдно. Гостями подавались простые закуски, водка и пиво. Кое-кто приносил выпивку с собой. Публика была самая разношерстная: начинающие поэты, беллетристы и драматурги, мелкие газетчики, агенты по сбору объявлений, маленькие артисты и артистки. Одни декламировали стихи, другие рассказывали анекдоты, третьи пели. Делились последними политическими новостями. Как-то затесался в эту компанию даже пьяненький старичок — казачий генерал. Однажды выступил, талантливо имитируя дебют шантанной певицы из горничных, неизвестный в то время молодой человек — Лев Никулин. Неизменным посетителем этих сборищ и большим приятелем хозяина был бухгалтер автомобильного общества "Н. А. Г." Кулаковский, дородный мужчина с рябоватым лицом, огненными черными глазами, черными кудрями до плеч и черной окладистой бородой. Внешностью он напоминал переодетого в сюртук соборного протодиакона. Кулаковсктй писал пьесы, но пока ему не удавалось их поставить на сцене или напечатать. Когда Блауберг поместил в своей газете маленький отрывок из его пьесы, Кулаковский почувствовал себя на седьмом небе, купил сотню номеров и раздавал их знакомым. Зарабатывал он хорошо, но все деньги уходили на приобретенный в рассрочку в "Н. А. Г." автомобиль, который он пускал в прокат. Покупая машину, он рассчитывал ежедневно получать рублей двадцать пять чистого дохода от проката, но жалование шоферу, бензин и ежедневный ремонт поглощали не только весь доход, но и значительную часть его личного заработка.
— Эта проклятая машина пока меня раздевает, — трагическим голосом восклицал Кулаковский, простирая руки к стоявшему перед его квартирой автомобилю, — но скоро уложит меня в гроб! Не я на ней езжу, а она на мне!
Машина служила неисчерпаемым источником острот для гостей Блауберга:
— Кулаковский, сколько вы дадите, если я возьму вашу машину?
— Кулаковский, сегодня сальдо в чью пользу: вашу или шофера?
А кто-то даже заявил на одесском жаргоне:
— Кулаковский, я видел ваш автомобиль ехать на извозчике!
Добродушный бухгалтер выходил из себя и начинал ругаться. В конце концов, от машины он избавился. Продал ее за гроши, долго выплачивал ее стоимость автомобильному обществу. Но, как он сам признавался, после продажи почувствовал себя счастливым человеком.
— Даже теперь во сне увижу эту подлую машину, — просыпаюсь в холодном поту! — рассказывал он. — А заслышу на улице гудок — вздрагиваю. Угробила бы она меня непременно!
Но автомобиль не угробил этого добродушного человека. Кулаковский дожил до революции и стал членом партии. Дожил до революции и Блауберг. В 1928 году я встретил его в редакции газеты "Безбожник", постоянным корреспондентом которой он заделался давно. Был он активным членом Союза безбожников и читал в Ленинграде лекции на антирелигиозные темы. Был полон энергии, и работа на антирелигиозном фронте его искренне увлекала.
Свободное копирование
