Грееву элегию Сельское кладбище перевел Жуковский тоже еще в пансионе первый раз в 1801 году, по замечанию гр. Д. Н. Б-ва не четырехстопными ямбами, как я на-печатал прежде, а шестистопными и принес свой перевод к Карамзину для напечатания в начинающемся в 1802 го-ду Вестнике Европы; но Карамзин нашел, что перевод не-хорош. Тогда Жуковский решился перевести ее в другой раз. Этот перевод Карамзин принял уже с восхищением; он был напечатай в Утренней заре и в Вестнике Европы, в последней декабрьской книжке 1802 года. Он был посвящен автором другу своей юности Андрею Ивановичу Тургеневу. Таким образом, известный нам перевод был второй; а последний, гексаметром, вышедший уже в старости поэта, должно считать третьим. Такова была настойчивость молодого поэта в стремлении к совершенству, и таких-то трудов стоил ему тот превосходный стих, та мастерская фактура стиха, которыми мы восхищаемся ныне.
Об этом-то Андрее Ивановиче Тургеневе вспоминает Жуковский в послании к брату его Александру Ивановичу, а вместе и об отце их Иване Петровиче.
Где время то, когда наш милый брат
Был с нами, был всех радостей душою?
Не он ливас приятной остротою
И нежностью сердечной привлекал!
Не он ли нас тесней соединял? .
Сколь был он прост, не скрытен в разговоре!
Как для друзей всю душу обнажал!
Как взор его во глубь сердец вникал!
Высокий дух пылал в сем быстром взоре.
Бывало, он, с отцом рука с рукой,
Входил в наш круг — и радость с ним являлась,
Старик при нем был юноша живой;
Его седин свобода не чуждалась...
О нет, он был милейший наш собрат;
Он отдыхал от жизни между нами;
От сердца дар его был каждый взгляд,
И он друзей не рознил с сыновьями.
. . . . . . . . . . . . . . .
Один исчез из области земной
В объятиях веселыя надежды.
Увы! Он зрел лишь юный жизни цвет;
С усилием его смыкались вежды.
. . . . . . . . . . . . . . .
Другой... старик... сколь был он изумлен.
Тогда, как смерть, ошибкою ужасной,
Не над его одряхшей головой,
Над юностью обрушилась прекрасной!
Андрей Иванович Тургенев был и сам поэт. В Собрании русских стихотворений, изданных Жуковским 1811 го-да (часть 4-я), помещена прекрасная его элегия, начинающаяся так:
Угрюмой осени мертвящая рука
Уныние в хлад повсюду разливает;
Холодный, бурный ветр поля опустошает,
И грозно пенится ревущая река!
Свободное копирование
