Бегство в никуда
В предвоенные годы папа, мама и я жили в небольшом рабочем поселке на Украине, рядом с селом Турбов в Винницкой области. В поселке было два завода – каолиновый и сахарный, на котором работали мои родители.
23 марта 1940 года после тяжелой болезни папа умер.
Смерть отца заставила маму искать выход из создавшейся ситуации. Спустя год она решила переехать к своим родителям в город Ямполь, где жили в то время ее родители – Эля и Молка Балабан и находящийся на самой границе Советского Союза и Румынии.
За две недели до начала войны, воспользовавшись попутной грузовой машиной, отправили в Ямполь все вещи (мебель, одежду и пр.). Остались с самым необходимым, собираясь через пару недель самим отправиться туда налегке поездом.
Но нашим планам не суждено было сбыться.
22 июня 1941 года внезапно, без объявления войны, Германия напала на Советский Союз.
Мне было двенадцать лет.
Только-только окончил пять классов средней школы и был, как мне ныне кажется, достаточно смышленым и развитым мальчиком. Много читал, пытался разобраться в политической атмосфере тех лет.
Уже в первые дни немецкая армия захватила огромную территорию. Не прошло и двух недель с ее начала, как она уже оказалась недалеко от нашего поселка.
Для нас, мальчишек, наступило интересное время. Мы не осознавали, что происходит. Восприняли войну, как большую взрослую игру. В нашей школе были созданы, так называемые, «истребительные отряды» для борьбы с немецкими диверсантами. Нас «вооружили», выдав на всех таких «бравых солдат» одну малокалиберную спортивную винтовку без патронов, и каждому по противогазу в матерчатой сумке. Гордо патрулируя по улицам поселка во главе с военруком– школьным учителем военного дела– мы охраняли колодцы (водопровода в поселке не было), чтобы «коварные» шпионы не отравили их.
В небе над нами пролетали эскадрильи немецких самолетов (их легко было определить по прерывистому звуку моторов). Они летели бомбить Минск, Киев, Москву. Немецкие летчики чувствовали себя в небе полными хозяевами. Советские самолеты пытались им противостоять. Но все же чаще они сбивались немецкими, и падая, горели, как свечки.
Правда, на моих глазах один немецкий самолет был все же сбит. Двум летчикам удалось выпрыгнуть из него с парашютами в ближайший лес. Все население поселка, вооружившись, кто чем мог, поспешило в этот лес на их поиски.
Летчиков нашли. Они сидели возле какого-то ручья, весело беседуя друг с другом. Они не боялись нас. Даже будучи плененными, видимо, ощущали за собой, какую-то силу. А мы, движимые простым любопытством, пока не приехали сотрудники НКВД и их не забрали, пытались с этими летчиками разговаривать. Так впервые встретился с немцами.
Не успели мы заклеить стекла окон полосками газетной бумаги (во избежание осколков при бомбардировке), как было получено сообщение местного руководства, что желающие могут эвакуироваться. И они, конечно же, объявились: это были семьи ответственных, партийных и приравненных к ним работников, а также, преобладающее количество лиц еврейской национальности. Именно они, евреи, и стали основной массой эвакуированных на восток людей.
