О ходе военных действий я знал лишь из газет. Сахарова я видел лишь при моих докладах, которые обычно происходили по средам, в четыре часа, когда тот уже был утомлен предыдущими докладами и, следовательно, мало расположен к беседе. При том он часто бывал в разъездах, так как сопровождал государя при его поездках для напутствия войск, посылавшихся на Восток. Постепенно усиление войск на Востоке, происходившее медленно вследствие слабосильности Сибирской железной дороги, вызвало необходимость сформировать там еще вторую, а затем и третью армии. Вместе с тем возник вопрос о назначении главнокомандующего вместо Алексеева, лишь носившего этот титул. На эту должность 13 октября был назначен Куропаткин.
О том, как это назначение состоялось, я узнал лишь кружным путем: Сахаров поделился с Березовским, который потом передал мне. Рассказ Березовского я тогда же записал: первоначально государь сказал Сахарову, что ни за что не поставит Куропаткина, и на должность главнокомандующего было решено назначить великого князя Николая Николаевича. Однако проходили недели, а окончательного решения не было, и на вопросы Сахарова государь не давал ответа; наконец, великий князь уехал в деревню на три недели. Перед его возвращением государь сказал Сахарову, что решил назначить Куропаткина. Ввиду удивления Сахарова, государь сказал ему: "Я долго думал, переболел этот вопрос; все за Куропаткина: все общество, газеты, император Вильгельм.., но я сам остановился на нем; императрица Мария Федоровна тоже, но нет, я сам решил взять его!" Березовский прибавил, что Сахаров уже не уверен в своем положении и присматривается, чтобы вовремя самому уйти; из этого, может быть, позволительно сделать заключение, что Сахаров советовал государю не назначать Куропаткина? Что акции Сахарова сильно упали, я действительно слышал в ноябре от графа А. П. Игнатьева, ссылавшегося на великого князя Михаила Александровича.
В середине декабря мне вновь пришлось беседовать с Фроловым о его положении. Он мне сказал, что Сахаров хотел провести в начальники Главного штаба Жилинского, но это ему не удается, и возможным кандидатом является Сухомлинов; Фролов согласился со мной, что Сахаров человек без инициативы и что Главным штабом в его тогдашнем составе невозможно управлять. Я предложил Фролову похлопотать о его назначении в Военный совет, если он, в конце концов, не будет утвержден в должности, но он отклонил мое предложение, сказав, что ему было бы обидно, если бы Сахаров не сделал этого сам.
Сахаров действительно был странный человек. Очень умный и добрый, он был замечательно усердным работником; добросовестно прочитывал все, что ему посылалось, его резолюции были всегда ясны и обдуманны; он читал даже такие мелочи, в которые министру нет надобности входить, например, сам проверял правильность наградных представлений. Но при всем этом, он редко проявлял инициативу, и его легко было принять за человека ленивого и апатичного. В конце июля или начале августа я ему при своем докладе сказал, что Главное артиллерийское управление заказывает мало и даже свои заводы, по-видимому, не пустило полным ходом; поэтому могут оказаться нехватки. Сахаров мне на это ответил, что это дело артиллеристов, они знают, что им надо и что у них есть! Настаивать я не мог, так как этот вопрос касался только министра и артиллеристов, но я все же решил поднять его при первом случае перед Военным советом.
Такой случай представился на заседании 26 августа, при обсуждении дела о нарядах по изготовлению в 1905 году материальной части скорострельной артиллерии. Сахаров был в отъезде. По моему предложению Военный совет постановил указать Главному артиллерийскому управлению на необходимость скорее пополнить боевой расход оружия и патронов и обсудить, достаточны ли комплекты запасов и производительность заводов? Затем, 3 декабря, я доложил Совету, уже в присутствии Сахарова, что артиллеристы медленно пополняют имущество, отправленное на Восток: деньги на это были разрешены 15 июня, а только теперь, через пять месяцев, испрашивается утверждение заготовительной операции! Военный совет вновь меня поддержал, но его громы были бессильны без соответствующего нажима со стороны военного министра, а Сахаров не выходил здесь из роли пассивного зрителя. К сожалению, очень скоро выяснилось, что мои опасения относительно недостаточности артиллерийского снабжения были вполне основательны.
Свободное копирование
