За границу мы выехали 14 июля, заняв опять два отделения в Nord-Express, в котором проехали прямо в Париж, где на этот раз остановились в H S-te Marie (rue de Rivoli, 83), не помню кем рекомендованном; он оказался симпатичным, но шум с улицы был велик. Реммерт заранее написал в Париж д-ру Глаголеву, командированному туда для усовершенствования, и просил его помочь мне в приеме у Гюйона. Я поэтому на следующий день по приезду заехал к Глаголеву; оказалось, что он уже предупредил Гюйона; заехав к последнему, я узнал, что он меня примет на следующий день в три часа.
В назначенное время я был у Гюйона, пришлось ждать три четверти часа; наконец он меня принял. Гюйон был важен, имел вид усталый, рассмотрел запись бывших у меня явлений (переведенную Глаголевым на французский язык), просмотрел анализы, лениво кое о чем переспросил; затем пощупал мне левую почку и определил, что у меня почечные камни. После того он как будто оживился и спросил, прописаны ли мне какие-либо воды? Я сказал, что Яновский имел в виду "Виши" или "Нейенар". Он заявил, что это не годится, так как камни надо выгнать, а для этого надо ехать в Контрексвиль. Затем он написал и прочел мне письмо к практикующему в Контрексвиле Dr. Boursie, которое и передал мне. Я не знаю, все ли медицинские светила во Франции так важны, но Гюйон положительно относился ко мне свысока, он только лишь из особой милости уделяет свое время и внимание моей особе! Во всяком случае, характер болезни был выяснен и притом в благополучном смысле - не было ничего опасного или требующего операции. В тот же день ко мне зашел д-р Глаголев справиться о решении Гюйона.
Свободное копирование
