Произошло знаменательное событие. Сегодня на митинге, где выступали "бабушка русской революции" Брешковская, Савинков, Плеханов, Чайковский и я, аудитория, состоявшая из солдат и рабочих, неожиданно стала оскорблять и нападать на нас. По отношению к таким страдальцам за дело революции, как Брешковская и Чайковский, раздавались эпитеты "предатели" и "контрреволюционеры". Вскочил Савинков и закричал: "Да кто вы такие, чтобы обращаться к нам подобным образом?! Что вы, бездельники, сделали для революции? Ничего. А эти люди, - указал он на нас, - сидели в тюрьмах, голодали и мерзли в Сибири, не раз рисковали жизнью. Это я, а не кто-нибудь из вас, бросил бомбу в царского министра [1]. Это я, а не вы, выслушал смертный приговор от царского правительства. Да как вы смеете обвинять меня в контрреволюции? Кто вы после этого? Толпа глупцов и бездельников, замысливших разрушить Россию, уничтожить революцию и самих себя!"
Эта вспышка повлияла на толпу. Но, очевидно, все великие революционеры сталкиваются с такой трагической ситуацией. Труды и жертвы их забываются. Их считают реакционными или, как минимум, несовременными.
- Думали ли вы когда-нибудь о себе как о реакционном контрреволюционере? - спросил я Плеханова.
- Если эти маньяки - революционеры, то я горжусь, что меня называют реакционером, - ответил основатель партии социал-демократов.
- Берегитесь, господин Плеханов, - сказал я, - в конце концов вас арестуют, как только эти люди, ваши же ученики, станут диктаторами.
- Эти люди стали даже большими реакционерами, чем царское правительство, так что чего еще мне ждать, кроме ареста? - с горечью ответил он.
Мне нравился Плеханов. Мне казалось, что он понимает суть происходящего лучше, чем его ученики в Совете, даже не включившие его в число членов. Все старые революционеры и отцы-основатели русского социализма числили себя "умеренными", или по терминологии большевиков, "контрреволюционерами". Я также видел: мой "консерватизм" идентичен тому, что толпа всегда называет "контрреволюцией". Все мы начали осознавать - революция и радикализм на практике весьма отличаются от теории.
Распад России начался всерьез.
Финляндия, Украина и Кавказ объявили о своей независимости [2]. Кронштадт, Шлиссельбург и множество районов в самой России также проголосовали за независимость.
Вчера я опубликовал статью о надвигающейся катастрофе под заголовком "Проклятие русской нации". Сегодня все газеты поместили комментарии по поводу этой статьи. Большевистские листки напечатали угрозы в мой адрес. Многие граждане, однако, звонили мне, чтобы поблагодарить за статью. Их симпатии не могут спасти положение, которое сейчас совершенно безнадежно. Что касается меня, то лично я страха не испытываю.
Жизнь в Петрограде становится все труднее. Беспорядки, убийства, голод и смерть стали обычными. Мы ждем новых потрясений, зная, что они непременно будут. Вчера я спорил на митинге с Троцким и госпожой Коллонтай. Что касается этой женщины, то, очевидно, ее революционный энтузиазм - не что иное, как опосредованное удовлетворение ее нимфомании [3].
Троцкий при благоприятных условиях обязательно вылезет на самый верх. Этот театральный бандит - настоящий авантюрист. Его друзья в социал-демократической партии (меньшевики) говорят о нем: "Троцкий меняет кресла на каждом заседании. Сегодня он сидит с этой партией, завтра - с другой". Сейчас он вместе с коммунистами. Большевики, вероятно, дадут ему все, чего он добивается [4].
Свободное копирование
