Я СПЕШУ ДОМОЙ, в Вегас, чтобы быть рядом с мамой. Но она вполне безмятежна, погружена в свои книжки и пазлы, как бы пристыжая нас своим непоколебимым спокойствием. Я понимаю, что все эти годы недооценивал ее, ошибочно принимая ее молчание за слабость и уступчивость. Я вижу, что мой отец натренировал ее, как и всех нас, и за ее внешним обликом скрывается многое, чего не заметишь с первого взгляда.
Я также вижу, что сейчас, в опасный момент ее жизни, она хочет, чтобы ее ценили. Я всегда считал само собой разумеющимся все, что она делает для нас, и полагал, что ее это устраивает, ей достаточно пазлов. Но сейчас мама хочет дать мне понять: она сильнее, чем я предполагал. Она переносит лечение, не жалуясь, ждет, что я буду этим гордиться, и желает, чтобы я знал, что сам сделан из того же теста. Она пережила ежедневное общение с моим отцом, она переживет и это. И я тоже.
Тами лечится в Сиэттле. Ей тоже лучше. Ей сделали операцию, и, перед тем как начать химиотерапию, она прилетела в Вегас, чтобы провести время с семьей. Она признается мне, что ужасно боится потерять волосы. Я отвечаю, что бояться нечего: лично для меня расставание с волосами стало одним из самых радостных моментов в жизни. Она смеется.
Она предлагает: быть может, ей стоит избавиться от волос прежде, чем их отнимет у нее рак? Это было бы что-то вроде оборонительной операции, позволяющей сохранить контроль над своей жизнью.
Мне нравится эта идея. Обещаю ей помочь.
Мы устраиваем барбекю у меня дома. Перед тем как начинают съезжаться гости, мы запираемся в ванной. С Фили и Штефани в роли свидетелей мы проводим торжественную церемонию бритья головы. Тами хочет, чтобы эту почетную обязанность исполнил я, и вручает мне электробритву. Я ставлю регулятор на бритье под ноль и интересуюсь, не хочет ли она для начала оставить на голове ирокез:
- Это, возможно, твой единственный шанс узнать, как ты будешь с ним выглядеть!
- Нет, - отвечает Тами. - Просто брей.
Я быстро и чисто выбриваю ей голову. Тами улыбается, словно Элвис в день своего ухода в армию. Пока ее пряди падают на пол, я не устаю повторять, что все будет хорошо. «Теперь ты свободна, Тами, - говорю я. - По крайней мере твои волосы точно вырастут обратно, а вот у нас с Фили они ушли безвозвратно - прощай навсегда, шевелюра!» Она смеется все радостнее, и я счастлив, что могу рассмешить сестру, которая плачет каждый день.
К НОЯБРЮ 2000 ГОДА мое семейство, в целом, идет на поправку, так что я могу вернуться к тренировкам.
Свободное копирование
