ОДНАКО УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ олимпийская лихорадка спадает. Почему - не могу понять. Я вновь на корте в Цинциннати и, кажется, схожу с ума. Играя исключительно за себя, в приступе гнева разбиваю ракетку. Тем не менее выигрываю турнир, это кажется смешным и усугубляет ощущение, что все, происходящее со мной, - лишь чья-то глупая шутка.
В августе, участвуя в чемпионате RCA в Индианаполисе, играю в первом раунде с Даниэлем Нестором, канадским сербом. Я уверенно веду. Но соперник отнимает подачу, и меня охватывает неожиданный приступ ярости. Ничего не могу поделать с этой вспышкой. Смотрю в небо и думаю, как хорошо было бы улететь отсюда. Раз уж мне это не дано, что ж, пусть летит хотя бы вот этот теннисный мяч. Лети на свободу, кругляш! Бью так, что мяч улетает поверх трибун за пределы стадиона.
Мне выносят предупреждение.
Судья на вышке, Дана Лаконто, объявляет в микрофон:
- Нарушение правил. Предупреждение. Немотивированная потеря мяча.
- Черт тебя побери, Дана.
Лаконто подзывает главного судью:
- Он только что сказал: «Черт тебя побери, Дана!»
Судья подходит ко мне:
- Вы действительно это сказали?
- Да.
- Матч закончен.
- Прекрасно. Черт бы побрал и вас тоже. И вашу судейскую бригаду.
На трибунах начинается бунт. Болельщики не слышат моих слов и поэтому не понимают, что происходит. Они заплатили за билеты, а матч почему-то отменяют. Они топают ногами, поджигают сиденья, швыряют на корт бутылки с водой. Символ чемпионата - бультерьер Спадз Маккензи[1] - выскакивает на корт, уворачиваясь от бутылок и спинок кресел. Добежав до середины сетки, он пристраивается к ней и пускает струю.
Я с ним совершенно солидарен.
Пес радостно мчится с корта. Я бегу за ним, пригнув голову, схватив сумку. Толпа беснуется, как в фильме о гладиаторах. На корт дождем сыплется мусор.
В раздевалке меня встречает Брэд:
- Слушай, что за…
- Они меня дисквалифицировали.
- За что?
- Я обозвал судью.
Брэд качает головой. Его семилетний сынишка Зак плачет из-за того, что люди вокруг так плохо обращаются с «дядей Андре», а Спадз Маккензи пописал на сетку. Я выпроваживаю обоих и остаюсь в раздевалке. Сижу там около часа, склонив голову. Вот такие дела. Еще один шаг вниз. Переживу. Мне так вполне удобно. Подножие скалы может быть весьма уютным, ведь ты, так или иначе, достиг финиша и тебе, наконец-то, никуда не надо идти.
Но, как выяснилось, это был не предел падения.
Свободное копирование
