В КОНЦЕ ЛЕТА 1986 ГОДА я отправляюсь на свой первый Открытый чемпионат США. Я полон решимости вступить в борьбу, однако, когда вижу из окна самолета расстилающуюся внизу панораму Нью-Йорка, моя решимость тает. Этот потрясающий пейзаж способен вселить страх в человека, выросшего в пустыне. Очень много людей. Очень много желаний. Очень много мнений.
При ближайшем рассмотрении, с уровня земной поверхности, Нью-Йорк не столько путает, сколько раздражает. Отвратительные запахи, пронзительные звуки и постоянное вымогательство чаевых. Я вырос в доме, благосостояние которого зависело от чаевых, поэтому отношусь к ним с большим уважением. Однако в Нью-Йорке получение мелкой мзды, кажется, превратилось в настоящий бизнес. По дороге из аэропорта до номера мне пришлось раздать не менее ста долларов. После того как мне пришлось дать на лапу таксисту, швейцару, коридорному и консьержу, я остался без цента в кармане.
Я повсюду опаздываю, поскольку не могу правильно определить время, необходимое для поездки из пункта А в пункт Б в пределах Нью-Йорка. В один из дней перед началом турнира отправляюсь на тренировку, которая должна начаться в два часа. Выхожу из отеля с запасом времени, который полагаю более чем достаточным для того, чтобы добраться до стадиона «Флашинг Мидоус». Сажусь на автобус, курсирующий между отелем и стадионом. Увы, когда мы, преодолев пробки в центре города, добираемся до места, я уже безнадежно опоздал. Служительница сообщает, что мой корт занят. Я умоляю ее выделить другое время для тренировки.
- Вы кто? - спрашивает она.
Я показываю документы, изображаю слабую улыбку.
Позади - стенд с именами спортсменов, который она изучает со скептическим видом. Она отчаянно напоминает мне миссис Г. Служительница водит пальцем вверх и вниз по левой колонке.
- Хорошо, - произносит она. - Четыре часа. Восьмой корт.
Я смотрю на фамилию игрока, с которым мне предстоит тренироваться.
- Простите, но с этим человеком я тренироваться не могу. Вполне возможно, нам предстоит играть во втором раунде.
Она вновь разглядывает стенд, в раздражении хмыкает, и я вновь задаю себе вопрос: не было ли у миссис Г сестры, с которой ее разлучили в детстве? Я уже не ношу ирокез, иначе был бы ей еще более неприятен. С другой стороны, моя нынешняя прическа немногим лучше: высоко взбитые волосы, торчащие рваными прядями, коротко выстриженные на макушке, ниже спускающиеся по плечам и к тому же выкрашенные в два цвета - угольно-черные у корней и выбеленные на концах.
- Ладно, - нарушает молчание псевдосестра миссис Г. - Пять часов, корт семнадцать. Но там будут еще три игрока.
- Я в этом городе тону, - жалуюсь я Нику. Тот смеется:
- Ничего, выплывешь!
- Издали он выглядит гораздо лучше!
- Так про что угодно можно сказать.
Свободное копирование
