81. Снова в Америке. Милуоки, Нашвилл
Миллиардер Magnetek нас покупает, почти.
Стоит заглянуть в Амстердам
В один прекрасный день к нам в "Серволоджик" явился очередной посетитель, вежливый приятный человек, интересующийся нашими достижениями.
Господин Леблан оказался вице-президентом большой американской фирмы Магнетек, и ко всему прочему – говорящим по-русски, бывшим израильтянином и, по его словам, патриотом страны. Он без лишних эмоций рассказал, что его динамичная фирма оценивается в миллиард с лишним, выпускает много видов электротехники, покупает разные заводы и считает разумным стремиться к освоению новых сфер бизнеса.
Понятно, с каким энтузиазмом мы демонстрировали ему действие наших макетов. Моторы бросались в бешеный бег и замирали на месте. Лазерные лучи метались по комнатам, как в хорошей дискотеке. Осциллографы высвечивали всю подноготную электронного управления, подчёркивали небывалую точность движений и полное владение сутью процессов.
Всё это убедительно подтверждало редкую возможность купить столько чудес за малые деньги. Наши эффекты и энергия ему понравились, он обещал поговорить с остальным руководством и связаться с нами.
Действительно, через пару недель нас пригласили приехать на их основной завод, выпускающий приводы, в город Милуоки, штат Висконсин.
Мы немедленно запаковали макеты, чтобы не просто разговаривать, а показать наш привод во всей красе. На самолёт – и в Америку.
Город с таким изящным названием оказался небольшим, предприятие, вроде, тоже. Конечно, не чета тем советским гигантам, к которым я привык. Ну, что же, познакомимся с американской провинцией.
Лучший способ – экскурсия по заводу. В западном мире такого обычая нет, но на мою просьбу легко откликнулись.
Пошли в цеха. Всё похоже на знакомую картину электротехнического производства. Может, немного чище, но более загромождено всяким оборудованием. При входе в небольшой цех – склад готовой продукции.
Главное становится ясным, если сразу заглянуть в результат всей работы. Вот горкой сложены симпатичные блоки размером с домашнюю печку для поджаривания продуктов. Ведущий нас инженер поясняет:
– Это блоки управления асинхронными приводами.
– Здесь что же – защита, включение-отключение? – со знанием дела мельком уточняет профессор.
– Не только, имеется также и полное управление скоростью в широком диапазоне.
– Но как же вы это делаете?
– Способом векторного управления.
Услышать такое приводчику – это, наверное, то же, что хирургу скажут: «Наш завод выпускает искусственные сердца».
Дело в том, что уже несколько лет в Союзе на самых высоких научных конференциях самые острые теоретики выступали с докладами «Векторное управление асинхронным приводом». Эти самые асинхронные моторы, изобретённые в позапрошлом веке, всегда были и остаются сегодня наиболее распространёнными, простыми и дешёвыми. Но и самыми «твёрдыми орешками», упорно не поддающимися обычному управлению. Эта тема ещё только обсуждалась, и то не инженерами, а учёными.
А здесь серийно гонят готовые приводы!? Увидев сомнение на лице образованного гостя (может, причина в различном понимании терминов?), мне притащили несколько цветных каталогов и книг, изданных фирмой, в которых с небывалой дотошностью были разжёваны сложнейшие теоретические вещи. А потом и продемонстрировали работу блока, который, действительно, прекрасно крутил мощный асинхронник.
Вот тебе и заводик! Вот тебе американская провинция!
После нам представили скромного парня индийской внешности, говорившего по-английски с невероятным акцентом, который и раскрутил у них эти сложнейшие вещи.
Несколько успокоившись, я понял, что в связи с их успехами наше АDD представляет ещё больший интерес. Это будет прорыв в новую область – точное управление мотором, которым раньше и неточно управлять не умели.
Наша демонстрация с ползучими скоростями, бегающим и замирающим лучом лазера и смыканием на ходу зубчатых колёс произвела впечатление. Начальство задумалось и стало связываться с правлением фирмы.
Вечером главный инженер повёз нас показать город и поужинать.
Мы выехали на набережную. Бескрайнее море как-то особенно мягко ласкало берег. Ещё бы, ведь это было одно из Великих американских пресных озер – Мичиган. Люди бродили по берегу, но купающихся не было видно.
– Вода довольно холодная. Но рыбы много.
– Как же она выдерживает, ведь рядом чёрная металлургия Чикаго, да и народу там, наверное, миллиона три?
– Около десяти, – уточнил наш гид.
Мне вспомнились баталии вокруг одного завода у Байкала. Но спорить не решился – если они между прочим делают векторное управление, почему бы и в этом деле им не жить в другом измерении?
Центр города был застроен тесно и изобретательно. Одни и те же построения служили и оградами, и стенами небольших, но с выдумкой украшенных зданий, и стоянками автомобилей, и уютными площадями, и крышами.
Покрутившись некоторое время среди множества подъёмов и спусков, перекрёстков и светофоров, наш ведущий нашёл, похоже, единственное место припарковаться.
Мы поднялись в зал ресторанчика, и приветливый пожилой метрдотель усадил нас за столик, с которого открывался красивый вид на город и озеро.
Все другие столики располагались выше или ниже, так, что мы были будто одни, как самые именитые гости.
Подали меню. Эйтан и пригласивший нас хозяин выбрали что-то скромное мясное. Я снова обрадовался знакомому английскому слову – фиш, а Табачник лучше знал язык и вычитал что-то особое (как он потом нехотя сказал – чьи-то рёбрышки).
Довольно долго, делая вид, что кушать не спешим, пришлось пить холодную воду из прозрачного припотевшего графина.
Когда мне принесли большую рыбу и пару картошин в качестве гарнира, аппетит уже не позволял отвлекаться.
Проглотив картошки и отчистив узкое и длинное тело рыбы с одного бока, я обратил внимание, что Миша самозабвенно сражается с порядочного размера остовом зажаренного существа, пытаясь ухватить остатки мяса с торчащих рёбер.
Пока Эйтан и главный инженер, насытившись спокойной пищей, вели неспешный разговор, я перебрался на вторую сторону рыбы, с трудом преодолевая острые мичиганские кости и уже смирившись, что кушать больше нечего и придётся уходить так.
Миша, по-моему, тоже устал и оттирал пальцы, с неутолённым вожделением поглядывая на ещё не обглоданные части скелета.
Если в инструкции о правильном питании говорится, что следует закончить еду, когда остаётся чувство некоторого голода, то мы эти правила перевыполнили.
На следующий день проходили разные переговоры, и было решено встретиться с директоратом фирмы в их резиденции в городе Нашвилл, что в штате Теннесси. Всего километров 800 отсюда. Объявили, что, кстати, там есть оборудование для телевизионного совещания с хозяином фирмы, который находится где-то на другом конце Америки.
К полудню следующего дня мы уже сидели в просторной комнате за традиционным, с футбольное поле совещательным столом. Наступал самый важный момент нашей командировки.
К сожалению, я уже здесь привык, что все важные разговоры текут сами по себе, а я сижу на случай какого-нибудь специального вопроса, да улавливаю по отдельным знакомым словам и выражениям лиц редкий пунктир происходящего.
Снова и снова больно мстило мне пренебрежение изучением языка в молодые годы. Поздно понял я, если хочешь что-то сделать в этой жизни – обязан знать английский.
Собравшиеся для встречи с нами очень разные люди выясняли для себя, с кем имеют дело. Ведь в свободном мире не пишут «Народный артист республики», и тогда все знают заранее, что этого надо слушать, а после ему хлопать. Всё решает личная проницательность и советы доверенных людей.
Нас никто не знал и рекомендовать не мог. Думаю, что фокусы с моторами и лазерами, на которые могли ссылаться инженеры из Милуоки, и мнение господина Леблана особой убедительностью для этих людей не обладали.
Разговор иногда значительно разогревался, мы отбивались от всяких наскоков. Не всем из директората нравилась идея вкладывать деньги в какой-то точный привод.
Потом завели нас в специальную комнату, и на большом экране возникло лицо самого главного, а он соответственно видел нас. Однако особо содержательного разговора не получилось. Техника сбивалась, артисты то и дело выпадали из кадра и, конечно, это не то, что говорить лично.
К концу встречи заговорили относительно подписания «договора о намерениях». Это такой документ, который немного обязывает стороны продолжить дело. Однако и это не сделали.
Думаю, Эйтан не проявил достаточного профессионализма и не смог воспользоваться в должной мере моим присутствием.
Пусть профессор и не говорил на их языке, но следовало включить его в центр переговоров, ибо только создатель нового продукта может выразить убеждение в его ценности, упорство и изобретательность в защите.
Все менеджеры, предлагая чужое, переоценивают свой талант уговаривать. Вторая сторона – тоже знает их задачу и всё чувствует.
Эйтан был хорош и интеллигентен, но эти люди обладали ещё заметной цепкостью.
Мы с Мишей улетали домой, а Эйтан оставался в надежде продвинуть наше дело. Чувствовалось, что он в Америке, как дома, и после рабочих часов выбрасывал из головы служебные обязанности, переходя к более приятным занятиям.
Свободное копирование
