Здравствуй, Израиль!

Часть 2. В свободном мире.

Глава 1. Освоение своей специальности.

68. Здравствуй, Израиль!

Фото. Из Боинга мы увидели Тель Авив

 Боинг среднего размера несёт нас в новую жизнь. На борту немного репатриантов – идёт «война в заливе» и большинство притормозили выезд.

 А мне по сердцу, что мы прибываем в трудное время. В Москве нас стало пятеро: кроме меня с женой Верой и младшего сына Миши с его Таней присоединилась к нам мама Веры.

 В поезде на границе с Венгрией мы ожидали всякого от советских пограничников, но они вели себя прилично.

 Один вошёл в купе, нажал снизу пальцем на чемодан, потребовал доплатить за лишний вес. Что-то раскрыли, спросили о том, сколько везём золота.

 Наверное, прочитали в глазах не типичный страх утаивающих капитал, а смесь ужаса с надеждой людей, готовых всё бросить лишь бы выйти на волю. И вышли...

 Через четверть часа в вагон вошли венгерские пограничники. Они только вежливо посмотрели в документы.

 Мы выбрались!!!

 В Будапеште на вокзале нас встретили симпатичные молодые люди с приятным акцентом говорившие по-русски, не мешкая, провели в автобус. Привезли в какое-то здание, вроде общежития.

 Нас поместили в одну большую комнату, повели обедать, предупредили, что не стоит выходить в город.

 Ко мне обратился какой-то иностранный тип, сидевший в закоулке коридора, не продам ли я водку. А мы, верно, везли несколько бутылок московской, ибо всем прожужжали уши, что вся заграница мечтает о русской водке. Кто-то уже сказал, что в Израиле этот продукт совершенно бесполезен. И я совершил первый международный бизнес, продал типу четыре бутылки СССР за шесть долларов США. Руки мои и глаза не верили, ощущая и видя эти частицы Америки и Капитала.

 У выхода из нашего дома иногда дежурили израильские солдаты с короткими автоматами. Мы улыбались друг другу, но не могли сказать ни слова. Я вышел и прошёлся немного по улице. Мимо шли люди, не обращавшие на меня никакого внимания.

 Через 2-3 дня ожидания других пассажиров, которых оказалось всего несколько человек, ночью нас погрузили в автобус и повезли в аэропорт.

 И вот, наконец, самолёт вынырнул из-под облаков. Все бросились к иллюминаторам: мы висели над морем, чётко отмеченная белой полоской округлая линия берега, высотные дома, улицы и пальмы большого города...

   (Смотри фото вверху.)

 Раздались аплодисменты, слёзы мешали мне видеть прекрасную картину желанной Земли.

 Очень быстро проскользнули под нами зелёные города и селения, дороги и поля, мы летели уже над бесконечными пространствами серой и жёлтой гористой пустыни. Самолёт плавно, неспешно разворачивался, заканчивая первую краткую экскурсию над землёй, которую, наконец, Господь даёт своим блудным детям. Вот она и мягкая посадка!

 Мы выходим на трап, солнце и неожиданное тепло приветствуют истосковавшиеся тела и души. Людьми в новой стране нам ещё предстоит становиться постепенно.

 Пару часов мы сидели в большом зале. Потом усталые и внимательные служащие о чём-то меня расспрашивали на подобии русского языка, но их вопросы не проникали в сознание, переполненное впечатлениями.

 Вскоре они поняли, что этого чудака нечего спрашивать, и просто выдали паспорт и деньги на первое время.

 Я ещё пытался что-то сказать о важности для Израиля моей специальности и моих достижений, но этого уже не поняли они.

 Вручили нам также и большие коробки с противогазами – шла война, американцы били Ирак Садама Хусейна за Кувейт, а Садам за это швырял через Иорданию «скады» на Тель-Авив.

 Площадь перед зданием аэропорта залита солнцем, пальмы расправляют свои торжественные кроны, люди снуют во всех направлениях.

 Таксисты сразу вылавливали репатриантов, заметных, наверное, по растерянно-восторженным лицам и множеству коробок и узлов, которые нормальные пассажиры на самолётах не перевозят.

 Так получилось, но первый человек, с которым довелось вступить в контакт, отнёсся к нам суетно и враждебно. Это был таксист, маленький тёмный человек (теперь думаю, это был араб). Он с раздражением взял наши бумаги на бесплатный проезд и стал швырять чемоданы и прочее на крышу своего большого Мерседеса. Небрежно окрутил всё верёвкой.

 Ехали мы в Реховот, где родственники позаботились и сняли нам квартиру. Машина бежала по отличному шоссе между садов и небольших домиков, но я всё следил за мешком, который свешивался уже на окно, чтобы не прозевать, когда наши вещи начнут улетать.

 Вот и наш новый дом. Нас встретил Женя, племянник, помог снять вещи. Но тут возник конфликт. Таксист отказался ехать по второму адресу. Хотел всё вещи сгрузить здесь. Мол, сами дотащите – недалеко. Но тут Женя так строго заговорил с шофёром (слов я, естественно, не понимал), что тот сразу сник. Будто поджав хвост, он залез в машину и повёз Дину Григорьевну по второму адресу.

 В наших бумагах было указано и оплачено таксисту две ездки, но он решил сжулить, однако спасовал перед юношей, имевшим язык и умевшим им пользоваться.

 Вечером объявляли тревогу, выла сирена, и мы дважды заходили посидеть в «хедер атум» – специально герметизированную (очень приблизительно) комнату, которую полагалось иметь в каждой квартире.

 Всё это случилось 15 февраля 1991 года.