Понедельник, 5 марта
Утром зашел Дюбюф, чтобы пойти посмотреть его Республику в Палате депутатов; он же проводил обратно меня до дому.
Чудное солнце. Погода за последние две недели да и в продолжение всей зимы была необычайно мягкой, тем не менее я все же схватил страшнейший насморк, так что даже колебался, идти ли мне сегодня к Буассару. Все же я пошел. Там должна была быть танцовщица, изображающая сомнамбулу. Она появилась только после одиннадцати часов в сопровождении Готье, который поехал за ней и застал ее уже в постели. У нее очаровательная головка, очень изящная; она чудесно изобразила пантомиму погружения в сон. Ее гибкие и полные обаяния позы прямо-таки созданы для художников.
Пока ждали ее приезда, я вместе с Мейсонье зашел к нему взглянуть на его рисунок Баррикада. Это ужасно по своей обнаженной правде, и хотя нельзя сказать, чтобы это грешило против точности, все же, может быть, не хватает чего-то такого, что превращает в произведение искусства даже отвратительный предмет. То же самое я сказал бы о его этюдах с натуры; они более холодны, чем его композиции, а ведь сделаны тем же карандашом, которым рисовал Ватто своих прелестниц и красивые фигуры своих пастушков. Несмотря на все это, — высокое качество работы. К своему назиданию и утешению нахожу все больше подтверждения тому, что сказал мне Конье в прошлом году по поводу моего Человека, растерзанного львом, когда увидел его рядом с картиной м-ль Бонер, изображающей коров, а именно, что в живописи есть еще нечто иное, кроме точности и четкости передачи модели.
Я испытал сегодня утром подобное же впечатление, но гораздо более понятное, так как дело шло о живописи более низкого порядка. После того, как я увидел картину Дюбюфа, собственная моя живопись в мастерской и даже мой неудачный Марк Аврелий, которого я привык презирать, показались мне шедеврами. От чего же зависит впечатление? Одно несомненно: в рисунке Мейсонье оно гораздо сильнее, чем в его этюдах с натуры.
Вартель спел несколько арий, которые я уже слышал у Периньона. Реземонд доставил мне величайшее удовольствие. Познакомился с Прюденом. Он очень подражает Шопену. Я был горд за моего бедного умирающего великого человека.
Свободное копирование
