В военкомат меня вызвали на 26-е. Чтобы все же кончить университет, попросил принять экзамен по археологии досрочно. И как раз в ту ночь — первая воздушная тревога (как потом выяснилось, пробная, чтобы проверить дисциплинированность населения). Поутру меня экзаменовали Арциховский, Рыбаков и еще кто-то, кажется, Лебедев. У Рыбакова после тревоги и бессонной ночи слипались глаза. Но спрашивали строго, хотя и очень доброжелательно.
— Отлично, без всятих натяжет и стидот! — сказал Артемий, вернувшись в кабинет, где нас ждали болельщики.
В военкомате мне вручили военный билет и мобилизационное предписание. Комиссия признала годным к нестроевой службе.
Университет я окончил, в армию не брали пока. Направление на работу было в Институт истории. Впервые за последние месяцы перешагнул я его порог. Суета. Шум. Стук. Заколачивают ящики. Петр Николаевич в фартуке сидит в уголке с молотком и выпрямляет погнутые гвозди, которые несут к нему со всех сторон. Институт эвакуируется куда-то на Восток. Там я не нужен — Греков так и пишет на моем направлении. Потом — еще несколько попыток найти работу. С мобилизационным] предписанием никуда не берут — даже посмеиваются:
— Вас же мобилизуют со дня на день! Пособие от нас хотите получить?
Тем временем я вступил в добровольную команду ПВО на истфаке.
Пожарным. При деле, но ведь без зарплаты. А полученная в последний раз стипендия иссякает. Тут Сергей Данилович Сказкин и зачислил меня лаборантом, с тем что я буду исполнять обязанности мобилизованного Летуновского — его заместителя по административной и хозяйственной части.
Свободное копирование
