На самом деле во Фленсбург поехали фон Фридебург и Фрайдель, причем поехали на автомобиле. Через Гамбург и через линии немецких войск их сопровождал подполковник Трамбалл Уоррен, мой адъютант с канадской стороны. Я сказал, что они должны вернуться в мой тактический штаб к 6 часам вечера следующего дня, 4 мая. Кинцель и Вагнер оставались в штабе.
Я был уверен, что фон Фридебург вернется с полномочиями на подписание капитуляции. Поэтому я решил встретиться с журналистами в 5 часов вечера 4 мая и описать им все, что произошло за последние несколько дней, и о том, что, как я надеялся, должно произойти в этот день в 6 часов вечера.
Как уже говорилось, мне обычно не очень удавались пресс-конференции. В конце этой я получил следующую записку от Алана Мурхеда, неофициального пресс-секретаря моего штаба:
«Дорогой фельдмаршал, позвольте мне, от имени корреспондентов, поблагодарить Вас за великолепную пресс-конференцию, проведенную сегодня. Мы крайне признательны Вам за интерес, проявленный к нам в этот исторический момент, и нам остается только сердечно поздравить Вас с блестящим завершением Вашего долгого пути из пустыни. Сегодня вечером все мы старались как можно лучше написать репортаж, которого так долго ждали, может быть, лучший репортаж в нашей жизни. Я хотел бы попросить Вас, в качестве еще одного одолжения, подписать прилагаемые копии Вашего соглашения о прекращении огня. С наилучшими пожеланиями, Алан Мурхед».
Фон Фридебург и Фрайдель вернулись в мой штаб во время пресс-конференции. Я увидел, как в палатку вошел полковник Иварт, мой штабной офицер, и понял, что ему известен ответ. Но я закончил свое выступление и только потом спросил Иварта, вернулся ли фон Фридебург. Он ответил, что вернулся. Я сказал корреспондентам, что они могут пойти со мной в мою палатку для совещаний и присутствовать при заключительной сцене.
Немецкая делегация снова выстроилась под флагом Соединенного Королевства перед моим фургоном. Я пригласил фон Фридебурга в фургон одного. Я спросил, подпишет ли он все условия капитуляции, как я требовал; он ответил утвердительно. Он выглядел очень подавленным, и я велел ему выйти и присоединиться к остальным снаружи. Дело было около 6 часов вечера. Я распорядился провести церемонию немедленно, в палатке, установленной специально для этой цели и оснащенной записывающей аппаратурой. Немецкая делегация проследовала к палатке на глазах солдат, военных корреспондентов, фотографов и прочих — все были крайне возбуждены. Они знали, что война закончилась.
Документ о капитуляции уже подготовили. Палатка была оборудована очень просто — импровизированный стол, покрытый армейским одеялом, чернильница, простая армейская ручка, которую за два пенса можно купить в любой лавке. На столе поставили два микрофона Би-би-си. Когда я вошел, немцы встали; потом мы все расселись вокруг стола. Немцы явно нервничали, и один из них вытащил сигарету; он хотел закурить, чтобы успокоиться. Я посмотрел на него, и он убрал сигарету.
В этой палатке на Люнебургской пустоши, в присутствии представителей прессы и других свидетелей, я прочитал по-английски Акт о капитуляции. Я сказал, что, если немецкая делегация не подпишет этот документ немедленно, без каких-либо обсуждений того, что последует за их капитуляцией, я отдам приказ о продолжении боевых действий. Затем я стал вызывать по имени каждого члена немецкой делегации, чтобы они подписали документ, и они сделали это без возражений. Потом документ подписал я, от имени генерала Эйзенхауэра.
Документ был составлен на английском языке, и немцы не могли понять его; однако я раздал им копии на немецком. Проставляя дату, я сначала написал 5 мая, потом попытался исправить 5 на 4, потом зачеркнул, написал число буквами, а рядом проставил цифру «4». Меня попросили передать документ в штаб Верховного главнокомандования. Я передал туда фотокопии. Оригинал принадлежит мне, и я никогда не расстанусь с ним; это исторический документ. Я не знаю, что случалось с ручкой, которой мы пользовались; думаю, ее кто-то стащил.
АКТ О КАПИТУЛЯЦИИ ВСЕХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ГЕРМАНИИ В ГОЛЛАНДИИ, В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ ГЕРМАНИИ, ВКЛЮЧАЯ ВСЕ ОСТРОВА, И В ДАНИИ 1. Германское командование соглашается на сдачу всех вооруженных сил Германии в Голландии, в Северо-Восточной Германии, включая Фризские острова, Гельголанд и все прочие острова, в Шлезвиг-Гольштейне и в Дании главнокомандующему 21-й группой армий. Сдаче подлежат и все военно-морские суда, действующие в этих областях. Указанные силы должны сложить оружие и безоговорочно капитулировать. 2. Все боевые действия германских вооруженных сил на суше, на море или в воздухе в указанных регионах должны прекратиться в 8.00 по британскому летнему времени в субботу, пятого мая 1945 года. 3. Германское командование должно немедленно выполнять без каких-либо возражений или комментариев все приказы, которые в дальнейшем будут издаваться державами-союзниками по любому поводу. 4. Неповиновение приказам или неспособность выполнить их будут рассматриваться как нарушение данных условий капитуляции, что повлечет за собой меры держав-союзников, соответствующие принятым законам и обычаям военного времени. 5. Данный Акт о капитуляции является самостоятельным документом, не наносящим ущерба общему Акту о капитуляции, который придет ему на смену после подписания державами-союзниками или от их имени в отношении Германии и германских вооруженных сил в целом. 6. Данный Акт о капитуляции составлен на английском и немецком языках. Оригинальным является английский текст. 7. В случае возникновения любых сомнений или споров относительно смысла или интерпретации условий капитуляции окончательным будет считаться решение держав-союзников. Б. Л. Монтгомери Фельдмаршал 4 мая 1945 г. 18.30 Фридебург Кинцель Вагнер Поллек Фрайде
Свободное копирование
