53. Поездка в Москву [1922]
Глеб получил командировку в Москву. Он не был в Москве с 1914 года. Взял с собой и Олю. Она никогда не бывала в Москве. Она остановится у своей замужней подруги Зины, а Глеб – у Янушевских. Янушевские переехали в Москву из Ростова в 1920 году и жили у Чистых Прудов. Павел Степанович работал теперь в Госплане.
Поезд шёл мимо Брянских лесов. Железнодорожное сообщение уже относительно наладилось. Около Киевского (бывшего Брянского) вокзала к Беклемишевым подошёл человек и конфиденциально прошептал: дёшево продам бриллианты.
– Бросьте, – ответил Глеб, – мы тутошние.
Янушевских Глеб не видел с 1917 года, а Оля их совсем не знала. Павел Степанович сильно поседел. Лёле был уже 21 год. Она говорила мало, что-то думала про себя, становилась всё больше похожей на мать, те же тёмные близко посаженные глаза, тот же нос. Люда как-то огрубела, как бы намеренно подчёркивая это резкими манерами. Она была уже коммунисткой. Иногда в доме появлялся её жених, коммунист Абрам Сеф, с чёрной ассирийской бородой, которая делала его старше его лет.
Володи не было в Москве, он служил в органах Дзержинского в Харькове. Говорили, что он даже был грозой Харькова. Ему было тогда 22 года. Он ушёл с первого курса Института Путей Сообщения в 1917 году, чтобы "углублять революцию". Младшая Янушевская, Марьяна, была в летнем детском саду под Москвой. Игорь перешёл на третий курс Московского Высшего Технического Училища. Семья казалась разделенной на две несовместимые группы: коммунисты-энтузиасты Володя и Люда с женихом Абрамом Сефом и Лёля с Игорем.
Мария Максимилиановна, казалось, служила связывающим звеном между своими, столь разными, детьми. За столом политических разговоров не было. Лёля помогала матери разливать чай. По вечерам по-прежнему у Янушевских бывал "вечный студент" Карагичев. Впрочем, он перестал быть студентом и служил в одном из московских наркоматов. Показывал Беклемишевым Москву Игорь Янушевский.
Посетили Третьяковскую галерею. Кремль можно было видеть только снаружи, в нём ещё находился Ленин, и он был закрыт для посторонних. Ещё не было мавзолея на Красной Площади и не было московского метро. Стояли ещё Красные Ворота и не был ещё снесен Храм Христа Спасителя.
С отъездом Беклемишевых начались события в семье Янушевских. Люда вышла замуж за Абрама Сефа, а Абрам стал быстро подниматься по партийной лестнице. Скоро он стал секретарём партийного комитета одного из районов Москвы. Игорь говорил ему: "Я, конечно, могу тебя понять. Кем бы ты был без коммунистической партии? Ты был портняжьим подмастерьем и, в лучшем случае, стал бы портным, а теперь ты секретарь парткомитета одного из районов, ты – начальство, ты – власть"... Но и на солнце бывают пятна. Было пятно и у Сефа. Давно, в юности, ещё до 1917 года, он был меньшевиком. Это значилось и в его анкете. Это неприятно, но что же поделаешь – грех молодости.
Однажды в дом на Чистых Прудах пришёл незнакомец. Он спросил Ольгу Павловну. Лёля приняла незнакомца в столовой, гостиной у Янушевских не было. Он осмотрелся кругом и, убедившись, что никто их не может услышать, сообщил, что он нелегально прибыл из за границы. Сергей Кригер-Войновский, сын Эдуарда Брониславовича, просил его передать ей, Лёле Янушевской, письмо в собственные руки. В письме Серёжа предлагал Лёле нелегально перейти границу, ехать в Берлин и стать его женой. Перевести её через границу может податель письма. Ему можно доверять. Условились, что незнакомец придёт за ответом через два дня. Лёля рассказала о предложении матери и отцу. Что они думают по этому поводу?
Мария Максимилиановна и Павел Степанович были одного мнения: решать надо ей самой, ей выходить замуж, а не им. Пусть спросит у своего сердца...
Переход границы тоже риск. Но, кто не рискует, тот не выигрывает.
Лёля решила ехать. В то время граница не была ещё "на замке". Лёля, распрощавшись с родителями, уехала в Ленинград и перешла с посланником Серёжи финскую границу, в Финляндии её ждали уже деньги для дальнейшего пу-тешествия в Берлин. Сзади осталась кипящая жизнь первого в мире "пролетарского государства" и её родители. Лёля ещё раз увидела свою мать. Когда у Лёли родился сын, Мария Максимилиановна легально приехала в Берлин повидать дочь и внука. Такие были тогда ещё либеральные времена. Отца Лёле увидеть уже не пришлось. В конце двадцатых годов он был арестован по делу Госплана...
Свободное копирование
