Дегустация
Хозяйский мальчик сказал, что мы с ним должны попробовать водку, раз её вон сколько осталось. Мне стукнуло хорошо если лет семь, а хозяйский мальчик был уже, ясное дело, совсем взрослый, года на два меня постарше. То есть лет девяти.
Моя бабушка Варвара Санна не уважала дачные посёлки, и вместо них всегда снимала комнату на лето у хозяев в какой-нибудь глухой российской деревне. Непременным требованием к деревне было наличие рядом обширных безлюдных лесов, куда Варвара Санна могла бы ходить за грибами и ягодами. В деревне с Варварой Санной я в детстве проводила лето не раз и не два, так что названия некоторых из этих деревень сохранились, а некоторые бесследно канули, да и подробности событий немного перепутались. Возможно, в доме у старших родственников мальчика мы с Варварой Санной в тот раз жили. Или это просто был какой-нибудь мой деревенский приятель, который пригласил меня к себе в гости.
Со стола действительно не убрали после вчерашнего ужина, то ли сегодняшнего обеда, и на донышках гранёных стаканов и почти пустой бутылки ещё что-то плескалось. Я попробовала водку, и мне не понравилось. А хозяйский мальчик слил все остатки в один стакан и мужественно выпил до дна.
После этого мы с ним отправились по делам, поскольку начинался вечер. А по вечерам в обязанности хозяйского мальчика входило пригонять домой хозяйскую корову. Деревенский пастух с длиннейшим кожаным кнутом, которым он умел на зависть мелюзге оглушительно стрелять, следил за коровами на пастбище днём, но вечером их по дворам не разводил.
По дороге за коровой, однако, хозяйский мальчик совершенно окосел от выпитых остатков водки. Он периодически прикладывался на траву, говорил, что устал, что ему надо отдохнуть, и пытался заснуть. Растолкать его и убедить продолжать наш путь за коровой стоило мне больших трудов, но я чувствовала, что нам нагорит, если наша водочная дегустация выплывет наружу, и не сдавалась.
Кстати, с тех самых пор я знаю, что выражение «окосеть от выпитого» имеет самый что ни на есть буквальный смысл. «Вон два всадника скачут», – говорил мне хозяйский мальчик, лежа на траве, и я, глядя туда, куда он указывал, с ужасом понимала, что всадник-то на горизонте скачет по полю только один.
Наконец мы кое-как добрались до пастбища, хозяйский мальчик, к счастью, смог узнать свою корову (или она узнала его), но дальше оказалось, что гнать её домой он совершенно не в состоянии. Катастрофу надо было скрыть во что бы то ни стало, и корову в результате домой погнала я.
Корова была значительно крупнее меня, и наличие у такого корпулентного животного свободной воли внушало некоторые опасения. Но, в сущности, с нею не было особых проблем, так как домой она шла довольно охотно. А если отвлекалась и поворачивала не туда, следовало только, направляя её, стегануть по нужному коровьему боку длинным прутом. Куда тяжелее пришлось мне с малотранспортабельным хозяйским мальчиком, которого всю обратную дорогу я чуть ли не тащила на себе, как фронтовая медсестра, закинув его руку себе на шею.
По прибытии нашей троицы домой окосевшего хозяйского мальчика, естественно, быстро обнаружили его родственники, и всё тут же вскрылось. Но коренных деревенских жителей очень развеселило, что я, городская, в трудную минуту отмобилизовалась и пригнала корову домой как полагается. Так что ни они, ни добрая Варвара Санна меня не ругали. Досталось одному хозяйскому мальчику.
