Я летал для фюрера - 114

4 октября 1943 года

С раннего утра наши станции слежения докладывают о высокой активности в воздухе на юго-востоке Англии. Погода хорошая. Ожидается появление американцев. Сообщения, полученные до настоящего времени, однако, не дают четкого представления о том, что происходит.

Мы сидим на аэродроме, около ангаров. Из громкоговорителей доносится легкая музыка.

Старший унтер-офицер подошел ко мне с папкой, набитой бумагами. Эта проклятая бумажная война доводит меня до изнеможения. Я быстро просмотрел документы, останавливаясь на самых важных. Мысленно я далеко, сосредоточившись на предстоящем бое с «боингами».

Турит бежит по взлетной полосе, сердито лая на морских чаек, прилетевших с моря.

Вчера я взял его поохотиться на кроликов. Турит прекрасный охотничий пес, быстрый, умный, задорный.

Внезапно музыка в громкоговорителе оборвалась. «Внимание всем звеньям! Внимание всем звеньям! Объявляется готовность к взлету».

Механики бросились к самолетам. Летчики бегут за ними. Турит сидит на моем левом крыле, пока я застегиваю ремень безопасности, и доверчиво смотрит на меня карими глазами. С того времени, как я привез его из Норвегии, он прыгает на крыло каждый раз, когда я готовлюсь к взлету. Только после того, как заведется двигатель, ветер сдувает его с крыла. Потом он бежит за взлетающим самолетом, пока тот не скроется из виду.

Арндт протянул мне телефонную трубку.

Командиры звеньев докладывают капитану Шпехту. Он объясняет нам ситуацию. Американцы приближаются с моря к северу Голландии. Сегодня мы в первый раз собираемся пойти в лобовую атаку плотным строем всей эскадрильей, это более 40 самолетов.

В 9.32 из штаба дивизии пришел приказ на взлет. Одно звено за другим поднимается в воздух, закладывая левый вираж и пристраиваясь к основному строю эскадрильи.

Курс три-шесть-ноль — это приказ с базы.

Мы постепенно набираем высоту. Тишина в эфире практически не нарушается. На высоте 7000 метров за нашими самолетами начинает тянуться белый след. Холодно. На кислородной маске у моего рта и носа появляется иней. Время от времени я сильно хлопаю себя по бедрам, чтобы согреться.

Мы видим вражеские самолеты, около 300 или 400 тяжелых бомбардировщиков, далеко на западе. Командир взял курс к ним.

Через несколько минут мы уже врываемся в строй самолетов противника, стреляя из всех видов оружия. Я на полной скорости несусь к «либерейтору». Огонь! Я ныряю под его огромный фюзеляж, чтобы избежать столкновения, двигаясь по правому краю вражеского строя. Поднимаясь вверх, сделал разворот налево и снова зашел на атаку.

Я в него попал. Бомбардировищк отклонился от основной массы и полетел обратно.

Нет, друг мой, так не пойдет! Куда ты?!

Как только мой «либерейтор» оторвался от своих собратьев, я приблизился к нему снизу и расстреливал его толстое брюхо до тех пор, пока он не загорелся. «Либерейтор» горит намного быстрее, чем более современный «боинг». Девять человек выпрыгнули с парашютом. Их парашюты качаются в небе.

Огромный самолет падает вниз. Я спускаюсь вместе с ним на расстоянии 60 метров, уверенный, что ни одной живой души там не осталось. Отчетливо вижу огромные пробоины от моих снарядов на его носу и хвосте.

Вдруг я заметил огонек на верхнем пулемете. Слишком поздно! У меня загорелся двигатель. Самолет вышел из-под контроля.

Пришло время опять открыть люк, отстегнуть ремень безопасности. Мой двигатель за глох, самолет клюнул носом, выровнялся и... словно чья-то огромная рука выбросила меня из кабины. Не помню, как открылся мой парашют, кажется, я не дергал за трос. В нескольких сотнях метров подо мной вижу другие парашюты. Я и американцы будем купаться вместе.

Мне показалось, что вода прыгнула мне навстречу. Я быстро освободился от парашюта. Вода холодная, очень холодная и соленая.

Меня подхватила пенистая волна и подняла вверх. Мой спасательный жилет надулся. Я оказался на вершине волны, перекатился через нее и уже с другой стороны спустился в глубокую зеленую яму.

Моя резиновая лодка тоже в порядке. Когда она наполовину заполнилась воздухом, следующая волна чуть не вырвала ее из моих рук. В промежутке между двумя волнами мне удалось забраться в качающуюся лодку.

Волны идут одна за другой. Каждая из них покрыта шипящей белой пеной, они накрывают меня, я задыхаюсь и некоторое время ничего не вижу. Меня монотонно качает вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Вода в моей лодочке прибывает. Не успеваю ее вычерпывать.

Я разорвал мой маленький пакет с краской и смотрел, как вода вокруг окрашивается в какой-то нездоровый желто-зеленый цвет. В такой же цвет постепенно окрасился и мой комбинезон.

Товарищи видели мое падение. Я уверен, что помощь придет. Если бы не этот холод и бесконечная качка... Я посмотрел на часы — остановились. А предполагалось, что они водонепроницаемые.

Когда я прыгал, мне показалось, что оторвался карман на моем колене. Пакет с аварийным пайком пропал, и пистолет выпал из кобуры. Я расстегнул ремень с прикрепленными к нему сигнальными ракетами и выбросил. Зачем мне теперь этот бесполезный хлам?

Небо надо мной расчеркано следами от самолетов. Эскадрилья давно ушла на восток. Я не знаю, сколько мне придется сидеть в холодной и соленой ванне.

С юга появился самолет, двигающийся в моем направлении. Я замахал руками как сумасшедший. Они увидели меня, собираются вытащить отсюда. Не хочу быть брошенным, как бездомный пес.

Это «фокке-вульф» — самолет спасательной службы «Вайе». Он прошел совсем низко надо мной, я даже смог рассмотреть летчиков. Они тоже мне помахали и сбросили какой-то пакет. Упав в воду, он надулся. Это спасательный плот.

Поскольку я очень хотел достать этот плот, не заметил очередной волны, которая чуть не выбросила меня из лодки. Я наглотался воды и чуть не задохнулся. В это время меня накрыла другая волна. Вода непереносимо соленая.

«Фокке-вульф» все кружит надо мной. Плот прямо впереди меня. Я могу легко доплыть до него. Мне стоило больших трудов забраться на туго надутый плот. Наконец я свалился на него в полном изнеможении.

Около двух часов лежал, качаясь в бесконечном ритме, вверх-вниз, вверх-вниз. Замаячил силуэт спасательного корабля. Сильные руки подняли меня на палубу. Спасен !

Завернув в теплое одеяло, меня перевезли в Хелиголанд, затем спасательная служба «Вайе» доставила меня назад, в Маркс.