Перед тем, как ей защититься, нас призвали на военные сборы после четвёртого курса. По весне 1971г. Нас повезли в Барнаул. Серёга Харитонов был назначен зам.ком.взвода. Начальником сборов – майор Фридман. Этот факт запечатлён на фоне Барнаульского вокзала.
В Барнауле нас поздно вечером привезли на крытых брезентом грузовиках в расположение полка. На меня нахлынули детские воспоминания.
В свете ночных фонарей плац, окантованный плакатами с изображением выполнения строевых приёмов, стенд, на котором изображён боевой путь полка. В клубе, где нас расположили на ночлег, разрисованное панно, где представлена панорама танкового сражения под Ржевом. После этого полк получил звание гвардейского.
Короче, мы были на время стажировки приписаны в радиотехническую батарею второго дивизиона Орденов Ленина, Кутузова, Богдана Хмельницкого II степени, Невельско-Берлинского зенитно-ракетного полка.
Впервые я надел военную форму на законном основании. После переодевания сразу стало ясно, что подавляющее большинство (за исключением служивших до института) – абсолютно штатская публика.
Первый очередной наряд на кухню. Надо начистить целую ванну картошки (нас четверо) тупыми ножами, которые подают в самых захудалых ресторанах. К утру задание выполнено. Туманным утром мы с Юркой Семёновым и Володей Иванцовым подходим к палаткам, поставленным по линейке почти на позиции батареи. Под грибком важно вышагивает дневальный, лаская ладонью штык от СКС в ножнах.
Нам повезло. Один из дивизионов полка уехал на полигон. Боевые стрельбы в те времена на комплексе С – 75 выполнялись с выездом на своей технике. Наш второй дивизион встал на боевое дежурство.
Наверное, такое случалось нечасто. Нам доверяли настройку аппаратуры. Юрка Семёнов насобачился настраивать СДЦ (селекция движущихся целей) с такой точностью, что все потенциалоскопы в кабинах «А» Барнаульского полка были доверены его умелым ручонкам.
Я был приписан следить за шкафами СОК (системой определения координат) и СВК (системой выработки команд). По совместительству, мы все должны были работать операторами РС (ручного сопровождения) по сигналам боевой готовности. Надо сказать, что работа оператором намного интересней, чем ковыряние отвёрткой в шкафах с аппаратурой.
Когда видишь реальную цель на экране и держишь её на своей координате, даже когда она прячется за серией помех, - это похоже на погоню, если стреляющий офицер подтверждает встречу ракеты с целью, которую ты только что наблюдал, ….
Оно того стоит!
Но самое интересное было впереди. Апофигеем нашей боевой выучки был боевой марш-бросок с полной выкладкой и свершением подвига в финале.
Ночь накануне этой операции была предельно устрашающа. Над нашими палатками грохотали громы небывалых децибел и неимоверно-ярких сполохов молний. Такое не часто увидишь. Казалось – брезент палаток лопнет от страха.
Утро наступило, как и положено, солнечное и приветливое. Мы получили вещевые мешки с сухим пайком, карабины с подсумками холостых патронов (всего 30 шт.)
Старший лейтенант Лебединский построил нас. Коротко поставил задачу: - скорым маршем выйти на подступы к городскому аэропорту (примерно в восьми километрах), аккуратно блокировать его на полчаса, бесшумно отступить и вернуться в расположение части.
Мы дружно ринулись выполнять приказ. Скромной рысью в две колонны по одному топтали просёлок, гремя карабинами, подсумками, противогазами и флягами. Сапёрные лопатки доставали больше всего. Юрка Семёнов проклинал свой живот, не менее развитое радиолюбительство, сделавшее его радистом взвода. Рация за плечами тоже не подарок. Но, опять же, кому-то достался его вещмешок.
Спустя час с небольшим, мы оказались у цели.
Короткий привал в лесополосе, отделяющей жилую зону от аэропорта, последние распоряжения и…!
Это надо было видеть! Из зарослей вылетают молодые нахалы с карабинами наперевес и, под грохот холостой пальбы, врываются в здание аэропорта, блокируют входы и выходы, перекрывают движение по шоссе, ведущему в город, вылетают на взлётную полосу и принимают угрожающие позы, опережая всякие попытки вмешательства. Лебединский торжествует! Мы тоже. Я стою у входа в здание аэропорта. Бабульки, опасливо поглядывая на сверкающий штык карабина, приседают над своим скарбом. Все окружающие воспринимают этот бедлам как должное.
Такое неожиданное нападение ни у кого не вызвало никаких сомнений в правомочности наших действий. Водители автобусов тормозили и покорно открывали двери. На взлётной полосе никто не пытался урезонить Харитонова с его отделением. Мы властвовали в здании.
Наш старлей не стал злоупотреблять властью и скомандовал отбой. Привал совершили в той же лесополосе. Юра Семёнов установил связь с дивизионом, мы закусили сухим пайком и двинули в обратном направлении в том же порядке. Обедали в столовке.
Сборы подходили к концу. Мне выпало увольнение в город. Нас (получивших увольнительные) собирали всем дивизионом. В обмен на мою штормовку, на спине которой с чукотских времён красовался огромный кукиш, я получил суперпарадку. Китель и бриджи были ушиты до предела. Стоячий ворот врезался в подбородок, ремень давил под рёбра. Зато весь день в городе.
Зашёл к Сашке в училище покрасоваться. Конечно, на нём повседневная форма курсанта сидела гораздо выгоднее, но меня распирало от гордости, что на моей груди красовался значок гвардии.
Сборы закончились, мы торжественно приняли присягу и вернулись в Новосибирск.
Свободное копирование
