Родителей своих я тоже очень люблю, и любил, хотя был и бываю упрям и непослушен. Но помимо этого, в детстве я постоянно шалил, что-то ломал, портил. А ещё я очень ревновал своего брата Сергея к внучке наших соседей. Сергей был старше Анжелы на три года. Они общались друг с другом, а мне было обидно, что сам не принимаю участия в этих общениях. Один раз я даже стал бросать в них уголь, а один раз запустил в Анжелу молотком, после чего мне пришлось спасаться бегством от отца, а также забаррикадироваться в туалете, но отца это не остановило. Всё закончилось тем, что маленький хулиган получил пощёчину. Вот такой я был криминальный. Но были у меня и мирные занятия.
Когда-то у нас была маленькая чёрная собачка, которую я решил приучить к личной гигиене. Для этого я брал зубную щётку и пытался чистить ей зубы. Мама Анжелы до сих пор вспоминает про этот случай. Возможно, что именно Анжела была моей первой любовью. Вспоминаю моменты, когда она брала меня с собой во двор своего дедушки, и катала меня на качели, посадив рядом с собой. Она мне что-то там рассказывала, а я внимательно слушал. Но помимо баловства и бесед с соседкой я ещё очень любил кататься на своём велосипеде «Зайчик». В основном я ездил по нашему небольшому двору. Так я рос, брат взрослел, а родители становились немного старей. Для меня весь окружающий мир казался безоблачным и прекрасным. Когда мне было около пяти лет, то появилось подозрение, что у меня такое же заболевание, как и у Сергея. До этого времени мама, когда Сергей был поменьше и мог ходить, постоянно возила его в Пятигорск, где в местной клинике он проходил лечение. Ездили они туда раз пять-шесть. Так вот, когда появилось подозрение на то, что у меня миопатия, мама начала возить меня на консультации к врачам в Томск и Пятигорск, а также в Москву. Как возникает эта болезнь, врачи точно не знают даже до сих пор, ведь существует также и много различных форм миопатии. Полного излечения от этой болезни, да и эффективных способов для приостановки самого процесса течения этого заболевания, в настоящее время пока не существует. Мама полагает, что причиной моего заболевания был один случай, который произошел более двадцати четырёх лет тому назад. Я уже рассказывал эту историю. Это произошло тогда, когда в год и десять месяцев после случившейся простуды у меня развился гнойный стафилококк.
В то время мама, папа, бабушка и дедушка работали, и по этой простой причине меня не с кем было оставить. Мама попросила бабушку Шуру о том, чтобы она за мной присмотрела, но та отказалась. И тогда пришлось оставить меня в садике, чего маме очень не хотелось делать. Тогда в садике было очень холодно, что и стало причиной моей простуды. И, через довольно-таки короткое время родителям в срочном порядке пришлось везти меня в Донецк, Вообще-то шансов на то, что я выживу, практически не было. Незадолго до меня туда привезли больного тем же стафилококком. Малыш этот был «крепыш», как у нас говорят «богатырь», но он не выжил. Всё дело в том, что когда привезли этого малыша, то врача Азамата ещё не было на месте, а подъехал он после. Так что если бы он задержался ещё, то наверняка меня бы уже давным-давно похоронили. Что теперь с этим прекрасным хирургом, узбеком по-национальности. я не знаю. Отец говорил, что влюбился не столько в маму, как в её красивую длинную чёрную косу. Но после рождения моего старшего брата волосы у мамы поредели, утратили свой природный цвет, и пышной косы не стало. А вот после моего рождения у мамы начались проблемы с зубами, а теперь их у неё и вовсе практически не осталось. А вот после того случая с больницей мама очень сильно обиделась на бабушку Шуру и долго с ней не общалась. Ведь мама думает, что именно из-за того случая я и перестал быть здоровым, хотя этого никто точно не знает. Я же со своей стороны на бабушку Шуру не обижаюсь и зла на неё не держу, хотя мне в этом отношении и намного проще, ведь в том раннем возрасте у меня не было осознания того, что тогда происходило. А после той истории со стафилококком мама лежала со мной в больнице ещё долгое время. И вот, в больнице, произошла одна интересная история, о которой мама часто мне рассказывала. У меня была любимая соска, которую нам подарила наша кума Клава. А в больнице была одна нянечка по имени Нина. Один раз она прибежала к маме с жалобой на меня. Она рассказала моей родительнице о том, что я кроме своей любимой соски не хочу брать в рот никакой другой, да ещё при этом сильно возмущаюсь. Когда они вдвоём зашли ко мне в палату, я сказал маме: «Баба Нина – дура! Она выбросила мою соску в окно». Баба Нина так и села, только при этом с трудом сумела выговорить: «Как!? Он у тебя ещё и разговаривает!».
Была ещё одна интересная история, произошедшая со мной и мамой в больнице. За то время пока мама лежала со мной в больнице она познакомилась с одной женщиной, узбечкой по национальности, которую звали Хасият. Она также лежала в больнице со своим ребёнком, только девочкой. Девочку звали Дилей, и она была старше меня на три года. Мама с тётей Хасият стали хорошими друзьями. А я, в свою очередь понравился Диле. Диля брала меня на руки и носила. Она сама очень боялась уколов. Один раз Диля услышала, что мне собираются делать уколы. Ей стала меня очень жалко и тогда она решила меня спрятать. Диля взяла меня на руки и залезла вместе со мной под кровать. Потом всем пришлось не мало потрудиться для того, чтобы нас найти. После больницы, когда мы уже все разъехались по домам, мама и тётя Хасият долгое время переписывались. Также и мы с Дилей написали друг другу пару строк. А в последние лет десять мы утеряли связь друг с другом. Не знаю, как они там теперь? Надеюсь только, что у них всё хорошо. Тётя Хасият как раз сказала маме: «Знаешь, Валя, что мы если кого-нибудь полюбим, то это на всю жизнь. Конечно же, Дилю и тётю Хасият я уже не помню в лицо, хотя где-то есть у нас их фотография. Хотя я их и не помню, но какое-то тёплое чувство к ним у меня сохранилось навсегда.
