ххх
Мама была очень хорошей рассказчицей, любила, например, рассказывать байку, как Пушкин женился: “Пришел он в один дом невесту выбирать, а там жили три сестры, и все картавые. Мать им и говорит: “Придет Пушкин, вы молчите, а то он услышит вас и никого замуж не возьмет”. Сидят и ждут. Пушкин вошел и стал здороваться:
-Здравствуйте, барышни.
Молчание.
- Барышни, здравствуйте.
В ответ ни слова.
- Ах, значит, здесь никого нет... тогда можно и трубку разжечь.
Разжигает, и огонек падает на ковер. Первая не выдержала младшая сестра: “Каварер, каварер, поровик прогорер”. Средняя ей с укором: “Ира, Ира, ты забыра, что нам мама говорира”. Тут и старшую прорвало: “ А ты б сидера и морчара, будто деро не твоё”. Так все трое и проговорились.
Пушкин засмеялся и ушел, и выбрал себе невесту некартавую, Наталью, и обвенчались они с ней в храме Большого Вознесения.”
Вот такая была моя мама.
ххх
Мама всё называла ласково, очень любила слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами, говорила: “Вот, сынок, твоя кружечка и блюдечко, садись, а я сейчас хлебушек голубчикам готовлю”. Телефон называла телефончиком, а холодильник - холодильничком, сидела на балкончике, молилась в комнатке у кроватки, носила халатик, в магазин ходила за хлебушком, в лесу собирала грибочки, малинку и земляничку… Даже тараканчиков ласково назвала, - так мама чувствовала, что все это - Божье, подаренное нам Богом. Дети говорят, указывая на икону: “Это -Боженька”, так и мама моя во всем видела “Боженькое”: цветочки, платочки, ноготочки, одеяльце, гардеробчик, почтовый ящичек…
Теперь еду я к ней на могилку за её благословеньицем, за той лаской, которой она меня окружала. Мамочка, мамулечка моя, и слезки льются из глаз на ту сыру землю, в которой она теперь лежит под крестиком со Споручницей….
