Я расскажу теперь ещё одну историю, подтверждающую тот принцип, которому следовал А. Б. и который вынесен в заголовок моих воспоминаний о нём — историю о том, как А. Б. взошёл на перевал Абдукагор.
В 1967 году мы собрались в горный поход в верховья ледника Федченко, решив подняться туда через перевал Абдукагор — это классический путь подъёма в верховья Федченко, позволяющий избежать длинного пути вверх по леднику. Мы — это А.Л.Любимов (Алик), его сотрудник Емелин (Игорь), Б. В. Гешкенбейн (Борис), А. В.Гуревич (Алик-2) и я. Никто из нас, кроме Любимова, до этого не бывал на Центральном Памире и на больших высотах, а здесь высота верховьев Федченко была около 5300 м, а начинался поход с 4300 м. Часть подъёма к перевалу по леднику Абдукагор надо было идти в кошках, а опыт хождения на кошках у всех участников, кроме Алика, был минимальным. Поэтому, естественно, он стал начальником нашей группы.
Алик тщательно спланировал поход. На 5 человек у нас было 3 четырёхместных палатки! Предполагалось, что подъём на перевал мы осуществим после 7-10 дней тренировочных выходов с постепенным набором высоты. Причём при первом подъёме на перевал забросим туда палатки и кое-что из снаряжения и в тот же день вернёмся в базовый лагерь, где отдохнём несколько дней в двух оставшихся палатках, а потом выйдем на перевал и в основной поход, взяв ещё одну палатку. Дров на всём маршруте нет, поэтому мы брали с собой бензиновые примусы и канистры с бензином. Мы закупили 10 больших банок концентрированного лимонного сока — от цинги. Алик советовал всем взять белые рубашки: по покрытому снегом леднику, как он утверждал, хорошо ходить в белых рубашках, отражающих солнечные лучи.
Незадолго до отъезда я узнал, что А. Б. в компании с одним физиком и молодой женщиной тоже направляется на Памир. А. Б. собирался читать лекции пограничникам на заставах, и те за это должны были возить его по разным интересным местам.
И вот мы вылетели в Душанбе. Не буду останавливаться на описании нашего дальнейшего пути. В конце концов, мы добрались до начальной точки нашего похода — посёлка геологов Дальний (высота 3600 м). Здесь кончалась автомобильная дорога. Раньше дорога шла дальше, вдоль реки Абдукагор и поднималась к кварцевому руднику. За несколько лет до нашей поездки ледник Медвежий подвинулся и перерезал дорогу выше Дальнего. Геологи пробили ишачью тропу через ледник, но машина там проехать не могла. Мы поставили палатку на полянке недалеко от посёлка (достаточно было одной — Борис спал на улице) и решили для тренировок и высотной акклиматизации несколько дней походить по леднику Географического Общества, язык которого был в километре от нашей стоянки.
В один из дней, когда мы вернулись под вечер с ледника, мы обнаружили, что вход в палатку завален огромным камнем. Нам с трудом удалось его убрать. (И как его только подтащили?!) На камне лежал старый башмак, а под ним записка:
Да, в книге жизни есть конец печальный.
Укрась вином мелькание страниц...
В науке жизни не найдёшь реальной,
Откроет больше тайный взмах ресниц.
ψ χ
Сразу стало ясно — это Мигдал. Пойдя к геологам, мы обнаружили А. Б. и его команду. Оказалось, что А. Б., как и мы, собирается подняться на перевал Абдукагор. Считая высотную акклиматизацию необходимой, я уговаривал его задержаться в Дальнем на пару дней, поскольку, как выяснилось, А. Б. тоже не бывал ранее на больших высотах. Но он сказал, что через 6 дней за ним заедут пограничники, так что он и его спутники пойдут с караваном большой альпинистской экспедиции, который отправляется наверх завтра. Мы пробыли в Дальнем ещё два дня и отправились в базовый лагерь с другим альпинистским караваном, нам удалось разместить часть нашего груза на их ишаках.
И вот мы в базовом альпинистском лагере. Лагерь расположен на высоте 4300 м в кармане морены ледника Абдукагор, то есть между мореной ледника и окружающими ледник скалами. Из лагеря, вперёд и вверх, выход на захламлённый камнями ледник, разделённый на два рукава нунатаком[1] с замечательным названием «Пик руководящих материалов». В лагере много народа — две или три альпинистские экспедиции, которые собираются делать восхождения на пики в верховьях ледника Федченко в соревнованиях на первенство Союза, туристская группа горной секции Московского Клуба Туристов, ещё какие-то люди. А. Б. приветствует нас и объясняет, что он ещё два дня походит тут по леднику, потренируется на кошках, а потом пойдёт на перевал с группой альпинистов, которые будут делать заброску. В ответ на мои слова, что у меня почти нет опыта хождения на кошках, он тут же говорит: «Пойдёмте со мной, я Вас научу». Естественно, вся наша группа тоже захотела поучиться у Мигдала.
На следующее утро я был дежурным и встал пораньше. Мигдал и его команда ещё спали, и обе их палатки были закрыты. Я стал готовить еду с тем, чтобы, когда А. Б. встанет, за нами уже не было бы задержки. Вскоре появился А. Б., и мы все отправились на ледник. А. Б. учил нас прыгать на кошках через трещины, страхуясь ледорубом, подниматься по крутому склону на передних зубьях. Делал он это не без изящества, и даже тут чувствовался талант педагога.
Рано утром следующего дня А. Б. начал подъём на перевал вместе с группой альпинистов, которые делали туда заброску снаряжения. Появился он уже в сумерках, шёл с трудом, поддерживаемый одним из альпинистов. Через некоторое время я залез к нему в палатку. А. Б. лежал в спальном мешке. «Мне плохо, — сказал он, — меня знобит, у меня, вероятно, температура». Я принёс градусник, померил ему температуру. Оказалось, 37.2°. Посчитал пульс. Он был учащённый, но в пределах допустимого. А. Б. спросил меня: «Борис Лазаревич, как Вы думаете, я не умру?» «Нет! Конечно, нет! — ответил я, — это у Вас перегрев и переутомление — всё-таки целый день работы на па-мирском солнце, плюс отражённый свет от снега, да и достаточной тренировки и акклиматизации не было. Завтра Вы будете чувствовать себя значительно лучше». Я напоил его горячим чаем с лимонным соком (тут-то сок и пригодился!), он немного поел. На следующий день А. Б. действительно стал чувствовать себя лучше и рассказал, как проходило восхождение. Вот его рассказ.
— Вначале я шёл хорошо и не отставал от альпинистов. Так мы прошли покрытую каменной мореной часть ледника и открытый чёрный ледник[2]. Когда начался белый ледник со скрытыми трещинами, альпинисты каждый раз показывали мне безопасный путь. Снег был глубокий, идти стало трудно, я устал. Затем надо было подниматься по крутому фирну. И здесь я почувствовал, что совсем не могу идти — вот сейчас остановлюсь и не пойду дальше. Но все идут... Я тоже должен идти. И я делал шаг, ещё шаг... Уже виден перевал. Чувствую — не дойду, этот шаг — последний. Собираю остаток сил, подхожу к перевалу и слышу команду: «Стройся!» Я думаю: «Вот сейчас встану в строй, упаду и умру... Но это почётная смерть». И я встаю в строй. «Поздравляю вас с восхождением на перевал Абдукагор!» — говорит начальник группы, мастер спорта. А я всё думаю: «Теперь можно и умереть...»
А вот рассказ об этом восхождении начальника группы, мастера спорта по альпинизму, который я слышал на следующий день (Мигдала уже не было, он ушёл вниз).
— Вначале этот старичок, академик, шёл-то неплохо, почти от наших не отставал. Они, конечно, заброску несли, рюкзаки по 35-40 кг. Потом, правда, скис. Но мои ребята — они и корову на перевал затащат. Взошёл он, взошёл. Вниз идти, конечно, помогать пришлось.
Начальник не понял главного — Мигдал не подвёл!
Свободное копирование
