14/V 63. Переделкино. Оскорбить человека публично, даже если он стоит того – дурное дело.
Сегодня я не подала руки Кривицкому – в присутствии деда, С. С. Смирнова и П. Нилина.
Мне это тяжело, хотя Кривицкий за свою гнусность и не того достоин.
(Что он выделывал с Пастернаком, Заболоцким, со мной в «Новом Мире»! Со многими потом – в «Литературной Газете». Он с головы до ног фашист).
И все-таки мне неприятен мой поступок.
Шли мы с дедом по дороге, в полутьме. Дед веселый, какой-то особенно светлый. Трое остановили нас. Беда в моем зрении – я никого не узнала – а узнала бы во время, обошла бы, уклонилась бы, как обходила Кривицкого уже много раз. А тут – обступили деда и меня, протягивают руки. Вижу: Нилин (я поздоровалась, пожала руку), Сергей Сергеевич – тоже, и Кривицкий протянул свою – и она повисла в воздухе.
Испортила настроение К. И. – и себе. Гадко.
* * *
Перед отъездом сегодня дозвонилась Мильчину[1] (он хворает, но уже встал). Предчувствие не обмануло меня: с «Лабораторией» неладно. Ему известны 3 придирки и известно, что их гораздо больше. Предвиденная одна: зачем вставка о 37-м? Так.
Зачем ссылка на т. 70 «Литературного Наследства» (Горький в переписке с советскими писателями) и зачем на «Тарусские страницы»? Том 70 задержан, а о «Тарусских страницах» упоминать запрещено…
Свободное копирование
