3/X 44 . Была в Библиотеке. Там меня засосало – и я, почитав недолго Гусева и Бирюкова[1], кинулась в «Крейцерову сонату».
Я ее не люблю. Он больше понимал, когда понимал Наташу. Но крик «На непроглядный ужас жизни / Открой скорей, открой глаза»[2] внятен мне.