В среду, 8 января, в Москве состоялись похороны Натальи Денисовны Брежневой. Гражданская панихида прошла в зале Дома ученых, что на Кропоткинской улице. Убитый горем сын покойной — Леонид Брежнев — пришел на похороны в сопровождении родственников — жены Виктории Петровны, дочери Галины и сына Юрия — и всего Политбюро (последнее опубликовало в газетах свои соболезнования). После панихиды траурная церемония переместилась на самое престижное столичное кладбище — Новодевичье. Там тело матери генсека предали земле. Вот как это описывает со слов рабочего кладбища Георгия Коваленко журналист Е. Добровольский:
«Мерзлый грунт пришлось долбить, а там еще подморозило к утру и, когда пришли чекисты с миноискателем и собакой, науськанной на тротил, проверить, не заложена ли бомба, — спецслужбы этого больше всего боялись и всегда проверяли, — вставить штырь в мерзлый грунт не смогли. У собаки мерзли лапы. Она огрызалась. Жора (Коваленко. — Ф. Р.) им сказал: «Что я, вместе с вами хочу отправиться?». «Логично», — сказали они и, пристыженные, ушли. Началось прощание. Леонид Ильич рыдал как ребенок, уронив голову Жоре на грудь. Он ближе всех стоял. Брежнев рыдал и шептал, задыхаясь: «Спасибо, сынок, спасибо…». Жора начал его успокаивать. Он гладил его ратиновые плечи, чувствуя на своей щеке запах его одеколона и пух мохерового шарфа на губах. Он не говорил про царствие небесное, про вечную жизнь в иных пространствах, но какие-то слова для генерального у него нашлись, потому что настоящие могильщики — они и философы, и ухари, и сочувствующие люди, которые кладут здоровье и труд на это непростое, печальное дело.
После похорон Брежнев сказал своим помощникам: «Вы мне Жору не забудьте…». Однако денег выдали совсем немного (80 рублей на двоих в белом конверте. — Ф. Р.) и не потому, что Брежнев был скуповат. Совсем нет. Он был человеком щедрым. Просто он не знал масштабов. Неведомо ему было, что сколько стоит в реальной жизни…».
