Дело врачей - 2

Почему меня привлекла судьба носителей именно этой, далеко не столь раритетной профессии? Не только потому, что это бывшая специальность моей жены и не столько потому, что в силу взаимного притяжения среди наших местных друзей значительную долю составляют или составляли люди с врачебными дипломами, а еще и потому наверное, что я прочёл недавно — не полностью, не слишком внимательно, но все же прочёл — труд под интригующим названием «200 лет вместе».

Так или иначе моя жизнь неразрывно связана с народом, главным героем прочитанной книги. Не 200 лет (а хотелось бы, в будущем) но 30 лет я женат на еврейке, мы вместе прошли горнило Израиля, а в Южной Африке, с самого начала я стал примыкать (за счет жены, конечно) к еврейской, не хочу сказать общине, скорее эмиграции.

Чем же натолкнуло меня в книге Солженицына на осмысление судеб врачей в Южной Африке? Дело скорее не в том, что написано, а что подразумевается в этой книге, а также тысяче книг на схожую тему. А еще… Но о втором чуть позже. Первое — не новая мысль об исключительности еврейского народа, о всемирной еврейской общности, тайных еврейских силах, тайное, тайный, тайная… Я уже писал об этом в «Городке», а теперь лишь коснусь идеи антисемитизма. Основное содержание этой идеи — опасность евреев для мирных народов, почва на которой идея вырастает — удивление, почему они не такие, почему они другие, вывод — в них есть что-то, что выделяет и отделяет евреев от русских, татар, украинцев и прочих разных шведов, какой-то специальный ген или группа крови.

Мне всегда казалось, что смешно и несерьезно говорить о каких-то специфических чертах, характеристиках, изначально и навсегда присущих целым этническим группам, народам. Покажите мне тот ген, который ответственен за черты грузинского или еврейского характера, который делает грузина — грузином, еврея — евреем. Характер рождается окружением, характер окружения рождает среда.

Все шотландцы жадные! Может быть, но как было не стать жадным, стараться сберечь каждый цент в краю бесплодных каменистых пустошей и болот, да вдобавок, когда перманентна только война, а мир временен, в положении не то колонии, не то бедной провинции.

Привезите шотландца в Южную Африку — проверьте станут ли его дети или внуки жадными.

Французы, итальянцы и грузины — волокиты и бабники. Жаркое солнце, много фруктов и мяса, вино играет в крови с утра и до утра… А вы читатель не становились немножечко грузином, когда вырывались к Черному морю.

Поселите француза на Таймыре — не забудет ли он об «амурах» и бордо и не полюбит ли он русскую водку после первой же зимы со средней температурой — 40 градусов ниже нуля.

Не носят шотландцы в ЮАР «килты». Не бегают итальянцы за каждой проходящей юбкой — некогда, нужно бизнес делать.

Конечно внешне итальянца не спутаешь с чукчей, а цыгана с японцем. Ну что же — веками, тысячелетиями жили народы изолировано с другими народами не смешивались — тут уж карты в руки генетикам, антропологам.

Мир изменился, в горниле индустриального общества китайцы становятся американцами, а эфиопы — евреями. Перемешиваются нации, традиции, культуры усредняются — не знаю на благо или во зло — рождается новая общность — общечеловеческая.

Наверное никогда мне не забыть случай в аэропорту Шереметьево в 2003 году. Мой самолет, на котором я прилетел в Россию по делам преждевременно угасающего бизнеса, остановился на взлетной полосе и пассажиры потянулись к паспортному контролю. Длинная очередь к окошкам с надписью «Foreign passengers» и свободная дорожка для «Russian citizens». Я — бывший гражданин, русский по рождению, терпеливо ожидаю своей очереди, сжимая в руке южно-африканский паспорт, а к тому, свободному и закрытому для меня входу величественно движется закутанная в национальные, по-моему сенегальские одежды, с тюрбаном на голове немолодая черная женщина, сжимающая в эбонитовой руке знакомый бордовый российский паспорт.

Но почему господин Солженицын не написал книгу «300 или сколько там лет вместе с украинцами» или «60 с прибалтами»?

Потому что в одном антисемиты правы — евреи действительно особый народ и теперь, в Южной Африке это видно особенно четко.

Это и есть обещанное «во-вторых», чистота эксперимента, специфика Южной Африки, страны, где все — эмигранты, где все на определенном периоде были чужаками, пришлыми, инородцами.

Все-ли кто начинал эту страну выжили? Но те, кто выжили, укрепились, создали нацию, африканерский народ — были они терпимы к пришедшим после них? А ведь именно те — португальцы, англичане, итальянцы и конечно евреи создали в конечном итоге то, что называют Южной Африкой. Они строили шахты, заводы, города. Африканеры-«Буры» конечно любили свою «новую Голландию», но хотели жить на фермах, растить пшеницу и разводить скот. Во времена Англо-Бурской войны Йоганнесбург и Претория были сданы англичанам без боя, буры не хотели защищать города — там жили «пришельцы». Африканеры были стихийными анархистами — не случайно свою первую республику они назвали Free State — государство создавали «foreigners». Они были разными, но их объединяло то, что все они были авантюристами и эмигрантами.

Они были разными и не все стали такими, как Сэмми Маркс, Барнато или Сол Кёрснер, но было у всех них общее. Они рассчитывали только на себя, они начинали с начала и дрались до последнего. Их не любили африканеры, позже — англичане, их считали выскочками, устанавливали черту… нет, не оседлости, но другую, незримую черту, ущемляя в правах, задавливая налогами и законами. В конце концов апартеид родился, как мера защиты африканеров. От черных, от индусов, от пришельцев. Не случайно Южная Африка в своё время не уступала в закрытости советской России. До сих пор отголоски или наследие тех времен дает себя знать. Белые не любят черных, черные — белых, те и другие дружно не любят индусов. Африканеры недолюбливают, а иногда просто ненавидят англичан. Зулу враждуют с Косо, евреев и греков, как водится не любят все. Этим конечно мир не удивить — чужаков, инородцев не любят везде. Слава богу, что хитросплетение взаимных «нелюбовий» в Южной Африке так запутано (все здесь чужаки), что зачастую приводит к какой-то сглаженной взаимной неприязни, что в условиях существования бок о бок десятка национальностей и культур превращается в своеобразную терпимость.

Но вернёмся к врачам.

Итак, врачи приехавшие из России попали, как говорится между молотом и наковальней. С одной стороны работать врачами им не разрешали, с другой — ничего другого они не умели и не хотели делать. Я наблюдал их борьбу за выживание вблизи и даже немного изнутри и могу сказать на примере врачей, что истории, легенды, короче говоря всё, что приписывалось и приписывается еврейской нации было, как и бывает всегда и правдой и неправдой.

Неправда — таинственный и могущественный еврейский кагал, всемирный интернационал евреев. Неправда, потому, что местные евреи, если это мешало их интересам, как и евреи Израиля, не бросались пристраивать «своих» вытесняя «гоев». В этом они сцементировались с африканерами (и африканцами на более поздних стадиях) построив мощную, почти непробиваемую стену против пришельцев.

Правда — настойчивость, предприимчивость, умение не расслабляться и находить ходы там, где их зачастую не было.

Неправда — потому что это была отличительная черта многих, но не всех евреев приехавших сюда.