Мы разучились приветствовать кубинцев. На их приветствия отвечаем вяло, с неохотой, сами ж обычно приветствуем военных и красивых девушек.
Удивляюсь умению многих кубинских и наших женщин скрывать свои телесные природные недостатки. С помощью косметики, одежды они делают так, что эти недостатки становятся не заметными, не выпячиваются, наоборот, в них находишь даже какую-то прелесть, своеобразие человека.
Врач в войсковой части — это в основном старший машины, особенно в такой напряженный период, как вспышка дизентерии. 70% времени у него уходит на разъезды и 30 — на саму полезную работу. Нужен один врач, занимающийся медициной, и второй, как курьер.
Чуть где у нас недовольство, начальство сразу же старается подвести под это политическую подкладку. Недовольны солдаты питанием — кто зачинщик и какие он преследует цели. Обвинив в политической незрелости и неблагонадежности, легко бороться с недовольными. Политической неблагонадежности у нас побаиваются. Петя как-то учил меня, как надо бороться с теми, кто находит червей в пище и поднимает шум: «Ты его тащи в санчасть и докажи, что червь не вареный, а свежий, даже живой, что он, вероятно, подброшен в пищу, тогда желающих бузить не найдется».
Как нас проверяют вышестоящие комиссии? Приедут в часть, хорошенько заложат за воротник с начальством, посетят кубинские бары, весело проведут время, к солдатам же не показываются, многие их боятся. Правительственные же чиновники высокого ранга встречу с солдатами считают ниже своего достоинства, они страшно заняты, перегружены, на самом же деле или самоустраняются, или их попросту к ним не допускают. На все наши жалобы нам обычно отвечают, что живем мы хорошо, как на курорте, правда, здесь жарковато, но ничего, жить можно.
Иногда мне приходит мысль, что не плохо было бы нам вернуться, в частности, в армии, к каким-то формам общественного контроля, общественной защиты интересов и прав коллектива от посягательств воров и проходимцев. Это могли бы быть солдатские комитеты с определенными правами.
Возвратились из Гаваны командир и начальник политотдела, где слышали выступление Епишева. Он и рассказал о том, что вся наша операция по перебазированию на Кубу называлась «Анадырь». По-видимому, таким названием хотели ввести в заблуждение американскую разведку, на самом же деле ввели в заблуждение наших хозяйственников, которые начали снабжать нас полушубками, валенками, шапками и лыжами. Командующим Группы специально был назначен известный в прошлом генерал-кавалерист Плиев. Согласно этой операции, мы должны были перебросить на Кубу 80 тысяч личного состава, успели же перебросить 46 тысяч. Расчет был таков, что эта операция считалась бы успешной, если бы сюда было завезено всего 2/3 личного состава. Из нашего руководства об этой операции знали 12 человек, из кубинского — двое. За эту операцию пострадал Серов из Главного разведуправления, не предотвративший разглашения секрета операции подполковником-евреем разведке ФРГ, известившей об этом США. «Не кажется ли вам, что мы очень много помогаем нашим друзьям?» — спросили Епишева. Он ответил: «Нам кажется, что мы много помогаем, а им кажется, что мы мало помогаем».
Войска Группы будут выведены из Кубы до 1 января 1964 года, кроме войск ПВО, которые останутся до июня 1964 года. Всех желающих обязательно заменят, так как в Союзе лежит 360 тысяч рапортов от добровольцев. Отсюда будем возвращаться только пассажирским транспортом, чтобы не нарушать международную конвенцию, запрещающую перевозку войск торговым флотом. Выходит, при перебазировании сюда можно было нарушать!
Первоочередная задача войск ПВО — обучение кубинцев. Епишев вылетел в Сантьяго-де-Куба к Мальцеву, где произошло какое-то коллективное ЧП.
Здесь многие наши говорят, что они всегда будут поднимать тост за президента Кеннеди, который не пустил нас на дно Атлантического океана и не смешал с кубинской землей. Вполне с ними согласен.
Свободное копирование
