В 1926 году в нашей семье тоже случилось чрезвычайное происшествие. Дедушка Захар на дворе из толстого бревна делал большое корыто для скота, а моя сестра Лиза крутилась около него и как-то быстро заглянула в корыто. Кайло топора дедушки уже двигалось с большой скоростью. Он не его полностью остановить, и оно ударило Лизу по голове. Она умерла сразу. Это было страшное потрясение для нашей семьи. Мама слегла, болела долго. Мы с Олей ходили, как неживые. Дед перестал даже ругаться.
Дедушка Захар стал регулярно ходить в церковь. Раньше он ходил в церковь лишь на престольные праздники. Я как-то раньше спрашивал его:
- Дедушка, а почему ты редко ходишь в церковь?
- А работать то кто будет? Ведь церковь нас не накормит.
Мать моя была очень религиозная, так же, как её родители. В отсутствие отца воспитывала нас с Олей в религиозном духе. Я этого не хотел, но ослушаться боялся. Она могла сказать деду, а у него был крутой нрав, и рука у него была тяжелая. В комнате у нас, как и у всех в селе, в переднем углу были несколько икон, висела лампада, которую в нужное время зажигали. Два раза в год на рождество и пасху мать посылала нас с Олей в церковь к попу «сдавать грехи». Но шли мы не вместе. Я шёл с товарищем Ваней Козловым, который жил через дом от нас. А сестра шла с одной из подруг. Я отказывался сдавать грехи, ведь я не «грешил». Но мать и слушать не хотела:
- Пока грехи не сдашь, кушать не дам, так и знай. А кроме того, ещё получишь от деда.
Ну, я и шёл. Мать давала что-то в завязанном платке для попа и внушала:
- Что батюшка будет тебя спрашивать о грехе, говори: грешен, батюшка, и ничего больше, понял!
Я зашёл к Ване, ему мать тоже что-то дала в платке и тоже наказывала, как себя вести. Ну, мы и пошли. Когда мы зашли в церковь, то увидели, что на паперти стоял во всём чёрном поп и смотрел на алтарь (позолоченные двери в нише церкви). Обернувшись к нам, он позвал:
- Идите сюда.
Мы подошли к нему.
- Грехи сдавать пришли?
Мы кивнули головой и отдали ему подаяние. Он ушёл в алтарь, вернулся, отдал платки и сказал:
- Станьте на колени.
Мы стали, он накрыл наши головы чёрной сутаной (платьем) и сверху на головы положил большую книгу, она была достаточно тяжелая. Сначала некоторое время он читал молитву, а затем начал спрашивать:
-Ругались ли вы нецензурными словами?
- Грешен, батюшка, - отвечал я и отвечал Ваня.
- Обижали ли мать свою, сестёр, братьев?
- Грешен, батюшка.
- Курили ли вы? Дрались ли? Воровали ли? И т.д.
Мы отвечали так, как советовали родители. Такая процедура продолжалась минут десять- пятнадцать. Потом он освободил нас. Выйдя из церкви, мы прыгали радостные. Мы были уверены, что Бог нам простил грехи, хотя некоторых и не было. Прибежав домой, я с радостью сказал матери, что грехи сдал, подаяние батюшка принял. После этого мать разрешила садиться за стол кушать.
