С.Н. Ставровский
ЧЕРНЫЕ ГОДЫ, ИЛИ "BESTIA TRIUMPHALIS" (1917 -- 1922)
Публикация В.О. Седельникова
Сергей Николаевич Ставровский родился 8 декабря (ст.ст.) 1872 в семье мелкого чиновника. Детство его прошло в Туле, там же он окончил гимназию. В 1891-1895 учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Затем -- в течение всей жизни -- педагогическая работа.
Идейная эволюция С.Н. во многом типична для человека его воспитания, круга, профессии. В гимназические и университетские годы он пережил увлечение социалистическими теориями. К этому времени относится его дружба с Петром Смидовичем и Александром Малиновским (Богдановым), ставшими впоследствии видными деятелями большевистской партии. Ставровский же, в отличие от них, довольно быстро разочаровался в марксизме и в конечном итоге пришел к либеральному мировоззрению кадетского толка.
Февральскую революцию он, как и подавляющее большинство интеллигенции, встретил восторженно, однако восторг под влиянием все более нараставших признаков распада государства и общества сменился тревогой и пессимизмом. Вполне естественно, что Октябрьский переворот С.Н. не принял и, будучи уже не очень молодым человеком, все же вступил в Добровольческую армию, чтобы с оружием в руках отстаивать идеалы свободы и демократии. В отличие от многих своих родственников, он не эмигрировал после разгрома Белого движения, о чем впоследствии жалел: жизнь в условиях Советской России была для С.Н. тяжелым испытанием. Собственно, и к написанию своих мемуаров он приступил отчасти потому, что это давало возможность "уйти в /.../ милое прошлое от безобразно гнусного настоящего, спастись воскрешаемой прошлой жизнью от давящей /.../ мертвечины "социалистического рая"".
Итогом работы стала огромная рукопись "Летопись моей жизни" -- 5 толстых тетрадей общим объемом около 1900 страниц, исписанных мелким, убористым почерком. Произведение С.Н. охватывает период с 1870-х до начала 1930-х. Перед читателем не только предстает история семьи Ставровских, но и проходят судьбы Смидовичей, Зубаровских, Величкиных, Трубецких, Петрово-Соловово. Действие развертывается в Туле, Харькове, Москве, Ялте, в уездных городах и дворянских усадьбах, на интеллигентских дачах и промышленных рудниках, во многих странах Европы. Повествование имеет десятки сюжетных линий, причем подавляющее большинство их завершено. Исключение составляют случаи, когда автор терял то или иное лицо из виду и не мог получить необходимой информации.
Воспоминания состоят из трех томов. Первый том завершается 1901 годом, второй -- кануном Февральской революции 1917, в третьем томе события доводятся до начала 1930-х {Были еще и приложения -- письма, другие подлинные документы. К сожалению, до нас они не дошли.}. "Летопись" богато иллюстрирована собственными рисунками автора, фотографиями, видовыми открытками. К сожалению, качество большинства иллюстраций не позволяет воспроизвести их полиграфическим способом.
По жанру мемуары С.Н. представляют собой семейную хронику. Однако нельзя сказать, что ему полностью удалась роль беспристрастного летописца, к которой он стремился. Автор, конечно же, пристрастен, когда речь идет о политических событиях и силах, перевернувших и даже сломавших жизнь ему и его близким. И, наверное, нельзя здесь его судить строго: слишком велика была боль, слишком недавно все это было.
"Летопись" писалась в первой половине 1920-х, а в начале 1930-х к ней были сделаны добавления. Отметим, что сам по себе этот поступок -- написать в те годы мемуары и хранить их у себя в течение многих лет -- не входил в число ординарных и требовал изрядного мужества. В условиях, когда полицейский произвол становился все более тотальным, люди стали бояться документов как потенциальных улик, особенно если они давали основание заподозрить человека в непролетарском происхождении, службе старому режиму, связях с "чуждой" социальной средой и т.п. Это одна из основных причин, объясняющих, почему так мало воспоминаний дошло до нас из той эпохи -- их время пришло значительно позднее. И это же обстоятельство придает особое значение мемуарам С.Н.
Как уже было отмечено, "Летопись" заканчивается серединой 1931. Однако в ней есть и более поздняя запись, сделанная племянницей С.Н. -- Натальей Михайловной Смидович. В ней сообщается о смерти мемуариста от голода в оккупированном Харькове в ночь на 9 февраля 1942.
Дальнейшая судьба рукописи носит почти детективный характер. В один из дней 1956 года в пражской квартире внучатой племянницы С.Н.. -- Натальи Васильевны Преображенской (урожд. Савицкой, по матери -- Величкиной) -- раздался звонок. Звонила ее крестная мать Лариса Яковлевна Сетгофер, также проживавшая (и до сих пор проживающая) в Праге. Она сообщила, что знакомая чешка при уборке подвала прачечной, в которой она работала, обнаружила и передала ей объемистые тетради, написанные на русском языке. При ближайшем рассмотрении они оказались воспоминаниями двоюродного деда Н.В. Преображенской. Так "Летопись", можно сказать, родилась второй раз.
В Праге в те годы жило немало ее героев -- членов семей Величкиных и Смидовичей, покинувших Россию в годы гражданской войны. Они читали "Летопись" не просто с интересом, а пристрастно, заново переживая давно минувшие события. Племянник С.Н. -- Викентий Михайлович Смидович -- оставил на полях рукописи немало "примечаний и помет, уточняющих и дополняющих те или иные факты. Относительно того, как "Летопись" попала в Прагу, наиболее вероятной представляется следующая версия. По-видимому, ее привезла племянница С.Н. -- Наталья Михайловна Смидович, покинувшая Харьков с отступавшей немецкой армией. Какое-то время она жила в Праге, а накануне прихода советских войск уехала в американскую зону. Ну а как рукопись оказалась в прачечной, остается загадкой.
Завершая предисловие, дадим слово самому автору. Вот что он написал, когда повествование было уже закончено: "Как человек, получивший специально-историческое образование, я отлично понимаю, какое значение документы, подобные моей "Летописи", имеют для историка. Было время, когда историки интересовались исключительно великими, замечательными или просто высокопоставленными людьми и оставались совершенно равнодушными к представителям "серой" человеческой массы. Теперь в этом отношении произошел значительный сдвиг: теперешний историк занимается главным образом именно "серыми" массами. Наряду с Уолтерами, Наполеонами и Цезарями он уделяет внимание и маленьким незаметным людям. Для теперешнего историка далеко не безразличны их чувства, их мысли и то, как они относились к переживаемым ими историческим событиям. Поэтому всякого, кто найдет мою "Летопись", прошу не бросать ее, не рвать на цигарки, а передать в распоряжение какого-нибудь научного учреждения (лучше всего какого-нибудь университета) с тем, чтобы понимающие люди могли ею хорошо воспользоваться".
Ну что ж, будем считать, что просьба С.Н. выполнена, и частичная публикация "Летописи" является далеко не худшей формой ее использования. Для печатания мы выбрали фрагменты из первой части третьего тома, относящиеся к событиям 1917-1919. В основном тексте даты указаны по старому стилю, в примечаниях (за исключением помет В.М. Смидовича) -- по-новому.
