4 Ноября.
Временно тихо; ночь и, утро прошли без особых происшествий; удалось даже уговорить 479 полк сменить на боевом участке 478 полк; новые большевистские комиссары расстилаются во всю, чтобы показать свое влияние на части и свою лояльность во всем, что касается пассивной охраны фронта.
Ко мне в корпус назначен новый комиссар, он же член военно-революционного комитета солдат Антонов; первое впечатление от него совсем приличное, так как, по-видимому, это один из немногих идеалистов большевизма и притом очень разумный и умеренный. Когда я ему высказал, как я смотрю на наши взаимоотношения и какой помощи от него ожидаю, то он сейчас же сообщил подчиненным ему комиссарам и комитетам об обязательности исполнения частями боевых приказов и просил повторить приказ по корпусу, устанавливавший смену полков 70 дивизии обязавшись заставить, если понадобится, силой выполнить этот приказ.
Конечно, все это очень горячо и естественно в порядке первого дня своего медового месяца власти, но очень мало шансов в возможности реального осуществления всего обещанного.
Приезжали французские офицеры, организующие у нас военно-голубиную почту. Напомнили мне парикмахеров специалистов по бритью покойников; говорят, что все желания союзников сводятся к тому, чтобы наш фронт продержался до мая месяца, а тогда они в два месяца справятся с немцами и кончат войну, так как к этом времени у них будет на фронта 800 тысяч американцев и двадцать пять тысяч бомбоносных аэропланов. Относительно возможности заключения большевиками сепаратного мира с Германией, французы считают, что немцы на этот мир не пойдут так как боятся переброски большевизма к ним самим, и поэтому и говорят не о мире, а о перемирии, что дает им возможность перебросить войска на французский фронт, и в то же время не пускать русских товарищей переходить демаркационные линии и этим оберегать себя от заноса большевистской заразы.
В этом разговоре характерна откровенность г. г. союзников: мы по-прежнему им нужны для спасения их от грозного немецкого крокодила; мы должны существовать столько, сколько им нужно для замены нас американцами; мы за это время можем гнить и разваливаться, сколько угодно, но только продолжать выполнять свою роль горчичника на немецком затылке. Когда же мавр сделает свое дело, то ему предоставляется право окончательно развалиться, ибо сие после предвкушаемого, - но ничем еще не гарантированного, - уничтожения Германии будет для союзников и не безвыгодно, так как одновременно с немецким крокодилом будет сброшен со счетов и русский медведь, очень нужный во время войны, но совсем лишний, когда придется кушать плоды победы.
Если бы только не Америка и внесенные ею в актив союзников неисчерпаемые материальные ресурсы, то я считал бы десять шансов против одного, что союзные шахермахеры очень ошибутся в своих расчетах.
Искупительной жертвой Петроградской авантюры явились юнкера военных училищ. Керенский вызвал их для спасения собственной власти и связанной с ним собственной безопасности, но как только дело приняло скверный оборот, то позорно удрал, бросив на пожрание большевиков всех тех, кто за него стал.
Все эти митинговые божки из надрывчатых и истеричных пустобрехов, очень храбры только на словах. Керенский клялся умереть за революцию, а на деле занялся спасением собственной жизни, предоставив другим умирать и платить своей кровью за его слепоту, дряблость и абсолютную негодность.
Сегодня вступил в свои обязанности новый корпусный комитет, причем в нем нет ни одного офицера; интересно, как он будет справляться с сложными юридическими и хозяйственными вопросами, попадающими в сферу его ведения при разборе разных жалоб и заявлений.
Свободное копирование
