2 Ноября.
Ночью и утром никаких известий; проскочило только радио петроградского Главкома Муравьева, что он занял Гатчину и что казаки Керенского отступают и мародерничают.
В 10,5 часов утра получил донесение, что 277 полк в боевом порядке двинулся в сторону Двинска и что ему на встречу выехал для уговоров армейский комиссар.
В 12 часов дня получена телеграмма, что Керенский окончательно разбит и бежал, а его казаки перешли на сторону Советов (под этим псевдонимом преподносится пока власть большевиков).
В Штарме думают, что эта телеграмма провокационная и сфабрикована большевиками, но я иного мнения; Керенский должен был победить немедленно же в первые дни восстания, ибо всякая задержка была не в его пользу; очевидно, он сорвался, прибавив лишний номер к числу быстролетных падучих звезд революционных времен.
Прежним губернаторам следовало бы прочитывать ежедневно по одной главе из "истории одного города", а нашим революционным заправилам следовало бы почаще вспоминать судьбу Дантона и Робеспьера.
Сейчас даже для большевиков предстоит решить вопрос, как они будут управляться с тем чудовищем, которое представляет армия. Ведь очевидно, что продолжать войну мы все равно не можем; чем дольше мы будем держать эти миллионы в атмосфере митингов, ничегонеделания, дерзости и пропитывания сознанием собственной силы и бессилия власти, тем безнадежнее и грознее будет будущее. И не дай Бог, если под напором внутреннего разложения лопнут последние обручи и эти орды шарахнутся стихийно по домам. Горе тогда прифронтовой полосе и железным дорогам, ибо им на себе придется испытать, на что способны товарищи, набившие руки в Тарнополе, Калуше и других районах стихийного бегства-погрома.
Хоть бы теперь начали отпускать домой наиболее шкурные и тянущие домой контингенты. Довольствие войск становится все труднее; железнодорожное движение идет через пень в колоду; возможность реквизиций и принудительных поставок отошла в область Царского прошлого; сейчас бывают дни, когда хлеба и муки, да и то по уменьшенным дачам, остается на 2-3 дня и приходится прибегать к самым экстраординарным мерам, до покупки зерна у населения по самым невероятным ценам; нельзя допустить, чтобы шкурные и политические беспорядки обратились в голодные бунты.
Интересно будет дожить до того, когда история разберется в событиях последних дней и выяснить, кто виноват в том, что нас слопали без остатка товарищи большевики, еще так недавно quantite negligeable. Неужели же не было иного, менее чреватого своими последствиями исхода?
Ведь и большевики не могут стать действенной и реальной властью; они могут держаться только посулами мира и разных жирных подачек; но ведь посулам придет конец.
Что будет со страной с 180 миллионами населения, без власти и в том состоянии полного государственного и военного разложения, остановить которое уже никто не в силах. Над всем этим висит развалившаяся совершенно 12 миллионная армия без начальников и без дисциплины, не слушающая ничьих приказаний, не желающая воевать и обуреваемая одним только стремлением, поскорей уйти домой.
Свободное копирование
