Идеология разрушает ноосферу. И всегда разрушала. Но пока она, идеология, орудовала в высших слоях общества, опасность, исходящая от нее, не замечалась. Как только в идеологическую войну вовлекаются массы, ноосфера начинает разрушаться. Людей, их энергию срывают с места, бросают в прорыв там, где подключать людскую энергию бессмысленно.
Афганцы, бряцая колонизаторским оружием у себя на родине, обескровливают, обессиливают ее бессмысленными завоевательскими призывами к патриотизму, к защите идей социализма и коммунизма от происков империализма. Как это старо! Одно к одному – религиозные войны, кровавые походы крестоносцев и прочие кишки на кулак. Как в боксе говорят: «Главное – эффектно провести концовку».
Концовку века на разных рингах (глаза разбегаются!) многие бойцы проводят больно эффектно: коммунисты вырезают афганцев, Хомейни взвинчивает истерию священной войны против неверных (для начала бей своих, чтоб чужие боялись), американцы зализывают раны вьетнамской войны и т. д.
Дом культуры. Что это? Что это за монстр? Терем-теремок? Культурный комбайн? Коммуналка? Духовный концлагерь? Мертвый Дом? Раскрыть абсурдность строительства таких мертвых домов. Показать это наглядно. Это зона. Со всеми законами и особенностями зоны.
Школа Переживания не может жить при несвободе. Для Школы, рожденной из природы (Станиславский открыл закон природы), соц. реализм – смертелен. Школа эта может существовать сейчас, как секта, подпольное братство. Здесь, конечно, уместно вспомнить о том, как Шукшин хотел взять курс Ромма и как у него не получилось. И как мы с ним хотели создать студию в деревне, чтобы снять фильм о моквичах.
Как, каким образом передать, что коммунисты с самого начала ни с кем не спорили по существу. Разговор шел всегда не по делу, а по принципу: ты меня уважаешь? Ты меня признаешь? И все!!!
Вот этот душу выматывающий «спор», за который они, коммунисты, получают привилегии и живут при коммунизме, и есть тот абсурд, то наваждение, от которого мы не можем отвязаться, как от дешевой мелодии, сводящей с ума или в могилу.
Надо ли говорить об измене Родине, когда люди догадывались, что их ждет, если они останутся. И бежали за границу. Телевидение изобрел русский. Нетрудно догадаться, что бы с ним сделали, если бы он остался. Но сейчас о нем не говорят широко, чтобы не подвергать сомнению концепцию советского (и русского!) патриотизма. Это все равно по нашим понятиям индивидуалисты. Но советский патриотизм всегда верность Вождю, Хозяину. Одному! Вон он, патриотизм первобытный.
Свободное копирование
