А вот сейчас я хочу сказать об очень стыдном, о том, что я скрываю, но оно, это «стыдное», не ранит меня, а веселит, лечит. Вот я сейчас лежу в больнице. Меня узнали, ко мне хорошо относятся. Надо сказать, что здесь ко всем хорошо относятся, но здесь простые. Вот они удивлены и счастливы, что я с ними, что я не в цековской больнице, а вместе с народом, с ними. Они рады, что не обманулись во мне. Правда, их, простых, всего здесь двое: рабочий да милиционер. Таких простых вообще мало осталось. Но это уже отдельный разговор.
Борьба с алкоголизмом. Сколько бумаги извели, сколько переговорено! Борьба ведется не с явлением, а с жертвами явления. Борьба целенаправленная: поставить огромное количество народа вне закона. Проще говоря, получить мандат на арест. Действительная борьба с алкоголизмом возможна. Но для этого необходимо ясно поставить перед людьми два вопроса: I) Кому выгодно спаивание народа? Кто наживается на этом и для чего? 2) Есть ли истинная цель, радостная и выполнимая, приемлемая для народа? Если есть возможность честной постановки этих вопросов, можно победить пьянство. Если нет, дело идет к резервации и к бунту.
Проблема: кино и нравственность. Снимать интимные сцены безнравственно. Жить так, как мы живем, нравственно. Мы не можем никак вырваться из заколдованного круга: народ – нравственен, каждый в отдельности – дрянь, но это уже не волнует. У нас можно во имя народа уничтожить поодиночке весь этот самый народ. Демагогия? Нет. Философия. Психология. Физиология. Хомо Советикус!
Может быть, только сейчас, в 55 лет, я начинаю становиться художником. Ибо я начал понимать только сейчас, что человек хрупок и недолговечен. И что жизнь человека и жизнь всего живого и неживого на земле – это вовсе не то, о чем рассказывали нам последние десятилетия художники, исповедовавшие соцреализм. Вообще попытки собрать людей под знамена той или иной идеологии (коммунизм, национализм, фашизм и мн. др.) всегда несут в себе извращенные представления о человеке.
Почему я никогда не буду иметь своего театра.
Театр – учреждение Государственное, а не человеческое. Над любым театральным коллективом стоят люди государственные, враждебные мне. И хочу я или не хочу – мои актерские удачи эти люди объясняют и толкуют по-своему, в пользу безликой и расплывчатой государственности. Чтобы выскочить из этой западни, вырваться из государственного кокона, надо вышагнуть вперед и сказать конкретные слова, недвусмысленные и определенные слова.
Я знаю, где я нахожусь, в каком месте в искусстве располагаюсь. По государственному рейтингу я, похоже, вообще не попадаю в официальную таблицу. Но это и хорошо, это меня устраивает. В наше время, когда происходит отлов духовного с самыми «благими намерениями», необходимо быть особо осторожными. В «культурных учреждениям» почти в коридорах разбросаны мины-ловушки в виде орденов, званий, теперь еще должностей. Духовные откровения, открытия, пророчества могут возникнуть лишь в результате неожиданного набега, который готовится вне этого учреждения. Пусть обитатели его припишут это пророчество себе или тому строю, который установлен ими (а не Государством, которое на них давило. Все равно выбор, последнее слово за ними!) Разве суть в этом? Жизнь человеческого духа сейчас вне закона, на нелегальном положении. Надо сохранить огонек Веры, ибо Театр – это новая вера, пришедшая из недр народных, которую никто не узнал и не признал.
Свободное копирование
