Старые поколения
В XV и XIV веках северные части нынешних Тульской и Калужской и юг Московской губернии составляли еще южную окраину государства: на ее землях отражались набеги крымцев, грозных врагов народного благополучия; все города этой украйны строились, соображаясь с дорогами, по которым крымцы приходили разорять Русь, и все входили в линии укреплений. Главной заботой летучих конных отрядов татар при выборе дорог на Москву было по возможности избегать переходов через реки; поэтому их главные пути на большей части своего протяжения представляли как бы водоразделы речных бассейнов. Решаясь по необходимости на переправы, они очень осторожно выбирали броды через реки и раз навсегда запоминали их. Все же броды, дороги и тропы, шляхи и сакмы, по-татарски, давно изучили и знали русские; их караулили, загораживали рвами, засеками. Главная дорога татар -- так называемый муравский шлях -- проходила по возвышенности между речками окского и донского бассейна и с дальнего юга, от Крымской Перекопи, вела к самой Туле. Далее, за Тулой, ожидали неизбежные переправы через Упу близ Дедилова, затем через Оку; близ Каширы находился едва ли не самый удобный брод, слывший Сенкиным. Все это надолго определило важное значение Тулы и соседних с нею городов: Каширы, Алексина, Дедилова, Крапивны. Многие годы туляки и каширцы жили в постоянной тревоге и ожидании набегов со степей.
Кашира, о которой впервые упоминается во второй половине XIV века, стояла в старину на левом берегу Оки у устья Каширки; но из военных стратегических соображений, чтобы удобнее задерживать переправу татар, город перенесли на правую сторону реки. Вместе с некоторыми другими украинными городами Кашира не раз давалась в удел на кормление татарским царевичам и князьям; еще в 1532 году она была некоторое время за Шиг-Але-ем Базанским.
В царствование Грозного была вполне устроена правильная защита украинных городов от кочевников, причем боевую линию постепенно отодвигали все далее и далее на юг. Татар, однако, осталось очень много в Каширском уезде; в меньшем по числу жителей стану Туровском большинство помещиков -- татары; много их, вероятно, давно перекрещенных и обрусевших, скрывалось среди населения и других станов.
Если признать, что как раз близ Тулы проходил северный рубеж того пространства, которое в XII веке называлось народом степью, то этот старинный степной рубеж почти совпадает с северной границей черноземной полосы России. К северу по средней Оке пойдут уже уезды с сероглинистой, не отличающейся плодородием, почвой; к их числу принадлежит и наш Каширский уезд.
В эпоху составления писцовой книги 1578-1579 годов мы находим среди старых каширских помещиков пять семей Болотовых и несколько деревень и урочищ с их прозвищем; три семьи жили в Безпуцком стану, одна в Тешиловском, именно та, потомком которой является автор мемуаров XVIII века, и еще одна в Ростовском стану. Андрей Тимофеевич Болотов рассказывает, что, судя по преданиям, предки его жили тоже в Безпуцком стану и оттуда уже переселились на те места Тешиловского, которыми довелось и ему владеть; акты вполне подтвердили это обстоятельство. Безпуцкий стан был сравнительно густо населен, с большим количеством распаханной земли. Должно быть, тесно стало Ваське Романову, сыну Болотову, на старой дедине, и он перебрался и споместился, как тогда говорили, на более просторные места. Свое старое поместье он передал земляку Невскому, а свою долю в обширной Болотовской пустоши с разоренными дворами -- бедному мелкопоместному родичу Федору Малыхину-Болотову. Эти безпуцкие родичи были очень бедны для своего дворянского звания. Федор служил с низшего оклада, какой только полагался для детей боярских, с 50 четями в одном поле; на деле же владел всего 35 четями пустой земли без крестьянских дворов; он не имел на ней даже помещичьей усадьбы. Рядом такая же пустошь без дворов в 86 четей в одном поле записана за другим родичем, Василием Ивановым-Болотовым. Этот официально служил со 100 четями. Его совладельцы в пустоши, Бохины, сильно пострадали от татарских набегов; один пропал без вести в плену, а другой покинул поместье и куда-то переселился.
Третий родич, Василий Петров, перенес свой двор из старой разоренной деревни на новое место общей пустоши и положил основание деревне Новой-Болотовой. У Петрова показан, по крайней мере, помещичий двор, жилая усадьба, но и он в год переписи не отличался благоденствием; числясь на официальном окладе в 100 четей, он имел всего 5 четей пашни при своей усадьбе да 28 четей перелогом. Оба первые безпуцких родича, Малыхин и Василий Иванов, исчезли бесследно со своих мест и не появляются ни в каких документах более позднего времени. Только последняя новая деревушка несколько разрослась и после смутного времени в 20-х годах XVII века явилась поместьем старика Григория Васильева-Болотова, сына Василия Петрова. Так же бедны были поместьями Болотовы Ростовского стана. Там в слободке Щекиной жил отец с двумя сыновьями, Сенька Первый; ему полагалось всего 10 четей в оклад, а его старшему -- сыну 50 четей. Но в слободке на всех троих приходилось не более 50 четей довольно плохой земли.
Таким образом, члены нашего рода являются типичными представителями старинного сословия боярских детей. Судьбы этого сословия были довольно разнообразны и вполне зависели от экономического положения и служебных окладов. Лучшие богатейшие боярские дети выслуживались в придворные чины, попадали в списки московских дворян, жильцов и так далее. Низший слой, постепенно беднея, спускался до окладов в 30-15 четей. (20 десятин до 50), то есть таких, какие получали станичные и городовые казаки из вольных людей, защищавшие на украйне и на степных сторожах татарские переходы и переправы. Такие боярские дети скоро исчезали из списка помещиков и терялись в толпе вольных людей, казаков и однодворцев. В XIII веке из них вербовали первых солдат драгун и рейтар, которых отдавали на выучку иностранным офицерам.
Василий Романов, перебравшись в Тешиловский стан, занял довольно удобные для хозяйства земли по маленькой речке Дороховке близ более значительной Скниги, притока Оки; он имел 67 четей в поле (около 100 десятин) с 10 десятинами леса и хорошими покосами. Обилие речек делало это место весьма соблазнительным для помещика. Дороховка лет через 200 после первого Болотова в жаркое летнее время имела не менее двух саженей ширины, а Скнига не бывала уже шести саженей и изобиловала рыбой; кроме того, тут же пробегали речки Щиголевка, Гвоздевка, Язвейва и меньшие ручьи. Отсюда Болотовы начали понемногу распространять свои владения в округе; но пока, в последние годы царствования Грозного, у Василия Романова в его Трухине имелась только собственная усадьба да три пустых крестьянских двора.
