В следующем году жить стало легче. Советские правители, заметив, что на практике марксизм-ленинизм обернулся голодом и хаосом, объявили, что истинные ленинцы могут идти вперед к коммунизму, сделав несколько шагов назад. Начался период НЭПа, разрешили частное предпринимательство, приветствовали иностранные вложения. В это время Арманд Хаммер, Чарльз Крейн и другие американские бизнесмены начали свой выгодный бизнес с Советами, вывозя огромное количество предметов русского искусства. И мы вдруг перестали быть «врагами народа». Отец открыл частную практику и очень успешно принимал пациентов прямо у нас в квартире, а мама устроилась экскурсоводом в московский зоопарк. Сестра моя из несносного ребенка превратилась в хорошенькую и забавную девчушку. Все мы воспряли духом. Казалось, что жить в этой новой Стране Советов все-таки можно.
Мои родители пытались вести привычную культурную жизнь. Среди папиных пациентов были оперные певцы и другие театральные люди, которые снабжали нас билетами на спектакли, концерты, в оперу и балет. Родители брали меня с собой, и я была в восторге. Появлялись старые друзья, завелись новые знакомства. Родители приглашали гостей. Опять я слышала из их комнаты веселые голоса и смех. Какой все-таки запас жизненных сил в человеке!
Мамина сестра тетя Ася с семьей добрались в это время до Москвы. Тетин муж Виктор безусловно принадлежал к «врагам народа»: он происходил из богатой и влиятельной петербургской семьи. Служил он в русском дипломатическом корпусе, а потом был офицером в Белой армии, пока не попал в плен к красным.
Каким-то чудом дядя Виктор избежал расстрела. Он разыскал жену с двумя сыновьями, и они поселились в коммунальной московской квартире недалеко от нас. Тете Асе и дяде Виктору разрешили работать, а мальчики, Шура (девяти лет) и Боря (шести), пошли в школу. Я обожала дядю. Он был очень красив, обладал невероятным обаянием, и когда он делал мне комплимент, я действительно чувствовала себя красивой. Дядя прекрасно играл на гитаре и пел старые русские и цыганские романсы глубоким бархатным баритоном. После прихода к власти Сталина дядя Виктор и мой старший кузен Шура были арестованы и отправлены в лагеря.
Мои двоюродные братья и я стали неразлучны. Мы придумывали разнообразные игры и рассказывали друг другу всякие истории, а Боря их «иллюстрировал», делая аппликации из кусочков любой подвернувшейся под руку бумаги. Это было его любимым занятием. Он мог часами сидеть один, щелкая ножницами, а рядом росла стопка готовых картинок.
Свободное копирование
