В 1836 году А.А. Краевский, служивший в Петербурге и работавший несколько лет в редакции "Журнала министерства народного просвещения", задумал сам быть журналистом. Он вошел в соглашение с Воейковым, редактором "Русского инвалида", о передаче ему "Литературных прибавлений" к этой газете. В это время я имел уроки в женском пансионе, который содержала его мать, Варвара Николаевна. С истинным удовольствием вспоминаю я о многолетнем знакомстве с нею. Более добросердечной женщины мне редко случалось видеть на моем веку. Доброта ее неизменно выказывалась и в отношении к воспитанницам. Я хорошо знал многие, очень известные тогда московские пансионы (Жарни, Данкварт, Севенар), но ни в одном из них не видал, чтобы пансионерки были так искренно привязаны к своей начальнице, как в пансионе Варвары Николаевны. Они любили ее родственной любовью. Они не только называли ее обычным именем "maman" во время своего образования, но сохраняли это название по окончании учения, даже по выходе замуж, и привозили к ней своих детей, словно внучат и внучек к доброй бабушке. На учителей смотрела она не как на наемников, которые, сведя с ней счеты, могут и не знать ее, потому что она, со своей стороны, также в них не нуждается. Нет, она обращалась с ними приязненно, дружески, как с добрыми пособниками. Нуждался ли учитель в деньгах? Она ссужала его вперед, не дожидаясь срока, установленного для платежа за известное число уроков. Хотя она и знала не хуже других, что порядок есть душа дела, но кстати оказанную помощь ставила выше порядка и потому, сама нередко находясь в стесненных обстоятельствах, выводила педагога из затруднения. И все это делалось у нее просто, охотно, благо-расположительно, конечно, потому, что человеку доброму от природы легко и приятно быть добрым.
К ней-то обратился я с просьбой познакомить меня с ее сыном и предложить ему мое сотрудничество в "Литературных прибавлениях к Русскому инвалиду". Предложение было охотно принято. Редактор петербургской газеты нуждался в таком человеке, который извещал бы его о книжных московских новостях и давал бы о них отчет. Мы обменялись письмами: А.А. Краевский выразил мне свои желания, а я откровенно объяснил ему, за что я могу взяться. Таким образом, от 1836 года я веду счет моему продолжительному журнальному сотрудничеству. На первой поре оно ограничивалось разбором книг по русскому языку и словесности. Из числа их "Основания русской грамматики" Белинского мне особенно памятны тем, что отзыв мой послужил поводом к знакомству с автором, который остался доволен моим мнением, оценившим главную мысль книги согласно с его собственным взглядом. До этого времени, как выше сказано, я видел его только раз, и то мельком, на вечере у Селивановского, где также был Н.А. Полевой, находившийся "не у дел", по запрещении "Телеграфа". Другой памятный факт -- получение 450 рублей за статьи, напечатанные в течение года. Такого куша никогда еще не бывало у меня в руках.
Свободное копирование
