24 апреля.
Все заняты выставкой к 5 мая. Я лично загружен по горло. Ребята охотно таскают мне фотоснимки, интересные документы и проч.
К юбилею Сенька выпускает «Правдист» на 36-ти полосах! Я написал вчера туда подвал - полосу о сопроводительных письмах военкоров - по их личным запискам ко мне. Получилось занятно. Назвал - «При сем препровождается…» В числе других привожу одно письмо из партизанского отряда Ковпака от некоего Филиппа Рудя, который писал, что с удовольствием будет сообщать обо всем интересном, «если позволит время и связь». Но где он, что с ним? Позвонил Вершигоре.
- Рудь? Как же, знаю. Он был политруком 2-ой роты. Отличный человек! Он раньше, кажется, работал в Черниговской газете и был корреспондентом «Правды Украины» до войны. И рота была хорошая, и он сам молодец. Жаль, погиб. Осенью 1942 года. Был жаркий бой, убили командира роты, он принял командование и тоже погиб.
Он долго и тепло рассказывал о нем.
- А не сохранилось ли у вас каких-нибудь документов, связанных с темой - «Правда» в тылу врага?
- Вряд ли. По-моему, нет. Тогда же мы никак не думали, что вы нам сейчас позвоните. Но вообще я должен вам сказать, что настоящая ценность газеты познается только там. Здесь газету читают два-три человека и часто не читают, а просматривают. Там читают 300-500 человек каждый номер, читают все, даже телефоны редакции. Лично мне «Правда» спасла жизнь. Я очень хорошо помню этот номер - от 12 июня 1942 года. Меня сбросили в тыл для диверсионной работы. С радиостанцией. Ну, попал в расположение партизан. «А, шпион, и рация - немецкая». Рация была правда с английскими обозначениями, но тогда в отрядах еще не было людей, понимавших эту разницу. Сколько не доказывал - ни капли толку. Повели расстреливать. Перед расстрелом стали обыскивать и нашли в кармане этот номер «Правды» - я утром читал в штабе фронта перед отлетом и машинально сунул в карман. Я сразу уцепился: «Какой же я шпион, какой немец, если „Правда“ за вчерашний день у меня в кармане?» «Ну, мол, еще посмотрим, что за „Правда“ и что там написано». Ух, думаю, все-таки два часа выиграл. Ну, а где два часа - там и два года. Так и спасся.
Уже три дня стоят ясные солнечные дни. Теплынь. Днем ходим в костюмах. Но сегодня жестоко простыл.
Сегодня закончилась конференция министров иностранных дел в Москве. Результаты, вроде, скудные. Интересно, какое будет общее коммюнике. Яша Гольденберг говорит:
- Если осенью будет хороший у нас урожай - они будут гораздо сговорчивее. А если у них разразится или приблизится кризис - будут на задних лапках служить.
25 апреля.
Позвонил сегодня Валентин Аккуратов.
- Здравствуй! Вчера прилетел. Есть интересные новости. Нашли остров.
- Где?
- В 600-700 км. от Врангеля. Мы возвращались с разведки. Шли на одном моторе. Заметили остров в самом неподходящем месте - по всем старым представлениям - глубины, бассейн.
- Координаты?
- 76°10 и 173° западной.
- Размеры?
- Примерно 30 км. на 25 км. Покрыт ледниковым щитом. Отчетливо видна замерзшая речка. Высота его небольшая, на глаз - метров 50, ровный низкий.
- С какой высоты видели?
- С 2500. Ниже опуститься не могли - один мотор, боялись. Но все члены экипажа видели отчетливо.
- С кем летел?
- С Крузе.
- А, может, это - паковое поле?
- Непохоже. Вокруг виден припай, паковые поля. Да и характер не льда, мы уже знаем ведь лед всякий. Дает тени.
- Когда это было?
- 19 марта. Мы вернулись на Врангель, сели. Потом получили мотор и пошли на Москву. Сейчас снова собираемся туда лететь. Задание - сесть.
- Давай уговоримся: прилетаете, подымаете флаг и даете оттуда мне радиограмму. Тогда и дадим в печать.
- О-Кей!
Занятно очень. И местечко хорошее - на стыке с американской зоной. Удобно. А сколько еще может быть земель в Арктике!
Сейчас, наконец, снова берутся за нее. Вызывали Афанасьева, дали инструкции.
Впрочем, писать не пришлось в газету ничего - острова там не оказалось. Очевидно, они приняли за остров большую льдину.
Свободное копирование
