К полудню следующего дня мы уже были у ворот громадной „Образцово-показательной" горьковской тюрьмы. В тюрьме нас стали разбирать, кого куда. Тут было много уголовников, преимущественно воров. Как это ни удивительно, но эти самые уголовники (по воровским и иным статьям) в разговорах со мною даже как бы гордились этой „образцовой" тюрьмой и хвалили ее начальника, как рачительного хозяйственника. Недаром же сложилась поговорка, что для воров тюрьма — „дом родной".
Когда дошла очередь до меня и я снова проделал немудрую операцию „игры в пальчики", у начальства спросили:
— Куда его?
— К Майданскому, — последовал ответ.
И меня повели — „к Майданскому".
Майданский, заведующий психиатрическим отделением тюремной больницы, „жил" вовсе неподалеку, в довольно вместительном двухэтажном каменном корпусе. Это была тюремная больница. Верхний этаж здания был отведен под „общие" болезни, нижний этаж — под „психов".
Так я впервые узнал о существовании в нашей стране „хитрых домиков" и попал в один из них.
Свободное копирование
