Город

Город

Город мне понравился сразу. Он разделён на «кварталы», образованные продольными и поперечными улицами. Прямые широкие улицы эти обсажены высокими стройными тополями, и продольные улицы идут под уклон, потому что за городом вдали видны горные цепи, и вершины гор покрыты снегом, хотя лето в самом разгаре. Горы делятся на «первые, вторые и третьи». «Первые»-это обычные высокие голые холмы, которые возвышаются сразу за городом. Между «первыми» и «вторыми» горами- широкая цветущая долина, которую пересекают две параллельно текущие на значительном расстоянии друг от друга горные реки Ала Арча и Аламедин. Долина утопает в садах и постепенно переходит во «вторые» горы. Эти горы уже покрыты лиственными деревьями и кустарниками и составляют как-бы подножие главных, «третьих» гор, скалистых великанов с могучим сосново-еловым лесом и заснеженными вершинами и ледниками.

Поперечные улицы города тоже широкие и прямые, и вдоль улиц проложены канавки, по которым день и ночь струится вода. Канавки называются уже знакомым словом «арыки». Улицы носят имена наших вождей или известных русских писателей и композиторов, а также названы в честь главных городов страны или событий пролетарской революции. Наша «пожарка» выходит своими гаражными воротами на поперечную булыжную улицу Кирова. Улица одним концом, через два «квартала», если идти от близкой правительственной площади вдоль «общаги» и пожаркиного гаража, упирается в роскошный городской парк имени генерала Панфилова, который называют также парк «Звёздочка», потому что его аллеи, пересекаясь, образуют пятиконечную звезду, воплощая в жизнь великий замысел архитектора, который, однако, не заметен для гуляющего в парке народа. В парке установлен памятник генералу Панфилову. До войны он был военкомом (военным комиссаром) Киргизской Республики, а в самом начале войны сформировал дивизию из местных киргизских и близких казахских новобранцев, обучил бойцов в спешном порядке, и уже в конце 1941 года эта дивизия защищала Москву, а 28 героев-панфиловцев, остановивших, если верить тогдашней военной прессе,ценой своей жизни танковую колонну врага, стали гордостью всего советского народа. Генерал и сам погиб под Москвой.

Вход на территорию пожарки совершенно свободен-широкие ворота со стороны продольной улицы Киргизской, рядом с высокими штабелями торфа, всегда полуоткрыты и не охраняются, а невысокий глиняный «дувал» на «задворках», выходящих на поперечную улицу Карла Маркса, параллельную улице Кирова, и рядом с овощехранилищем, можно без труда преодолеть, если слегка подпрыгнуть и уцепиться за его верхний край. Другой конец нашей улицы Кирова, пересекая продольную улицу Первомайскую и близкую и уже известную площадь перед Домом Правительства, упирался через несколько «кварталов» в городской «базар», а перед этим Домом был разбит красивый сквер с «монументом» товарища Сталина во весь рост и лицом, обращённым к Дому, наверное чтобы не забывали, кто есть кто. К скверу, и тоже напротив Дома, приткнулась двухэтажная женская средняя школа №3, отгороженная забором из металлических прутьев от другого, знаменитого городского Дубового парка. Получалось, что центр города представлял собой как бы один огромный парковый комплекс, щедро освещаемый по вечерам и окружённый сетью арыков с чистой горной водой. Для меня, так долго видевшего голые казахские степи, это обилие окружающих парков и журчащей арычной воды и было основной причиной восхищения городом, а близкая школа №3 через много лет сыграла решающую роль в моей судьбе.

За задним фасадом Дома, в нескольких десятках метров от него по продольной улице Первомайской-аккуратное скромное здание с четырьмя круглыми фанерными колоннами у входа. Это Русский драматический театр имени Н.К.Крупской, и тут же, рядом с театром, но с видом на другую поперечную улицу, невысокий, и какой-то удлинённый, саманный побелёный домик под жестяной крашеной крышей. Здесь родился и жил знаменитый красный полководец гражданской войны Михаил Васильевич Фрунзе.

Теперь здесь его музей, ну и город носит его имя, и город этот-столица Кирг. ССР, или Киргизской Советской Социалистической Республики, одной из пятнадцати таких же республик, которые объединены в СССР, то есть Союз Советских Социалистических Республик или просто Советский Союз. Поперечная улица, вдоль которой вытянулся музей, тоже имени Фрунзе, и замощена она тем же булыжником, а во все её стороны-саманные домишки под такими же камышовыми крышами, перемежающиеся обширными пустырями.

Удивительны тёплые летние фрунзенские вечера, когда с горных ледников нет да и пахнёт снежной далёкой прохладой, и летучие мыши носятся во все стороны, и пирамидальные тополя нежно шепчут что-то друг другу, а лунный свет такой, что и не надо электрических фонарей, хотя они исправно включаются, освещая центральные улицы и парки города. Я много повидал на этой земле стран и городов, но лучше вечернего Фрунзе из тех лет не встретил ничего более очаровательного, тёплого и родного. Какая-то необъяснимая трогательная смесь патриархального гоголевского Диканьки с настоящей Азией притягивала и завораживала. Не я один любил этот город и эти вечера. Наверное жители всех ближних, и даже дальних, кварталов выходили по вечерам «в город» и степенно прогуливались по раз и навсегда заведённому кольцевому маршруту, который начинался у дальнего конца Дубового парка, у единственного сдвоенного летне-зимнего кинотеатра «Ала Тоо». Выйдя на нашу улицу Кирова из Дубового парка, публика направлялась через площадь и мимо «пожарки» к парку «Звёздочка». И Дубовый, и «Звёздочка» были огорожены и там работали танцевальные площадки,но в Дубовый можно было пройти свободно, а «Звёздочку» окружала высокая решётчатая ограда с заострёнными наверху, наподобие пик, металлическими прутьями, и за вход надо было заплатить, поэтому многие разворачивались у центрального ярко освещённого входа и направлялись в обратный путь к кинотеатру. Некоторые, чтобы разнообразить свой маршрут, передвигались от «Ала Тоо» к «Звёздочке» через сквер с монументом вождя. Этот сквер был густо усеян кустами роз и других цветов и был наполнен их ароматом. Но городские ароматы часто менялись, особенно когда уже глубокой и безлюдной ночью по улицам рысцой следовал небольшой конный обоз из четырёх-пяти бочек, каждая на двух колесах. «Опять золотари ночью проехали», замечала бабушка по утрам-канализацией саманные домишки не располагали. Не было её и в нашей «пожарке», так что кто эти золотари я знал хорошо-общественное отхожее место было очень популярным у «бойцов» дежурного караула и других обитателей «пожарки», к которым относилась теперь и наша семья, а золотари как-то под ночь нагрянули в пожаркин двор и долго суетились у «выгребной» ямы, наполняя бочки её содержимым.