12. Неожиданные повороты судьбы
06 (На снимке: такую рыженькую я встретил в Гурзуфе).
С окончанием докового ремонта мы возвратились в свою базу, и снова пошли походы, учения, стрельбы. В то время дизельные подводные лодки, как я уже говорил, в летнее время вели очень напряженную боевую подготовку.
На зиму, если бухта замерзала, они вынуждены были уходить на зимовку и продолжение БП в другие незамерзающие бухты. К счастью мне не пришлось это испытать, погода нам благоволила, бухта наша не замерзла и мы никуда не ушли. Новый 1962-й год встречали в своей базе.
Боевую подготовку в наступившем году мы начали рано, еще в начале марта. К началу лета навалилась такая усталость, что я только мечтал об отдыхе. А об отпуске, тем более летом, и мечтать не приходилось. Как вдруг, однажды, в обычный день в начале июня в моей лейтенантской жизни и службе происходит нечто, похожее на чудо.
Уставший, как я уже говорил, до нельзя, бреду я куда-то по территории нашей бригады, вдруг навстречу мне быстро идет наш врач, Володя, и говорит:
- Альберт, ты не хотел бы сейчас в отпуск?
Я только ухмыльнулся в ответ:
- Разыгрываешь?! Но мне как-то не до шуток…
- Да нет, я серьёзно! Тут дело вот в чем. Нам выделили в штабе горящую путевку в санаторий Министерства обороны в Крыму. И только потому, что из штаба никто поехать туда сейчас не может. Отказаться было нельзя, больше такого шанса у нас не будет. Так что соглашайся.
- Да я бы… Но кто же меня, лейтенанта сейчас отпустит в отпуск? Не говоря уж в санаторий …
- Значит, решено, пиши рапорт на имя командира, быстро. А я его уговорю!
Ну я взял и написал, так, на всякий случай. Чтобы Бочаров отпустил кого-то летом! Тем более меня! Однако случилось невероятное – наш доктор сумел как-то уговорить командира, (как – осталось секретом, да я и не расспрашивал). Тут же, не веря самому себе, (у нас было принято верить, что ты в отпуске, только когда взлетал твой самолет), быстро собрал небольшой чемоданчик, (как тот, который сейчас именуют «дипломатом»), занял у друзей денег на отпуск, (так обычно делали), и к вечеру был уже в аэропорту Артём под Владивостоком.
В аэропорту – толпа, пушкой не прошибешь. Ведь тогда билеты на самолет заказывали за два-три месяца вперед. Желающих улететь, как тогда говорили «на материк», было много. Как мне удалось и здесь совершить невероятное, достать билет, рассказывать не буду. Главное – через какие-то полтора часа я уже летел в самолете курсом на Москву. И только тогда поверил во всё происходящее. Позже не раз думал о том, такой ли уж случайностью всё это было?
Я-то поверил, а вот в санатории Министерства обороны СССР в Гурзуфе, куда я явился со своим чемоданчиком и путевкой в руках, похоже, поверили не сразу и с трудом. Летом там отдыхали большие чины, да что там, сам Гагарин как раз там находился с семейством. Все приезжали солидно, с сопровождением, большим багажом. А тут лейтенант! Но путевка есть путевка. Приняли, разместили, правда не на территории санатория, в основном корпусе, а в летнем, легком, под навесом на самом берегу моря. Просто мечта! Тем более, что там, среди полковников, нашлось три майора, и даже один капитан медицинской службы, а это уже был контингент, подходящий для дружбы и похождений в кампании. В дальнейшем мы вместе ходили и в столовую, и на процедуры, и на пляж.
Освоившись с обстановкой, уже на следующий день вечером мы отправились на танцы. На танцплощадке моё внимание привлекла группа девушек, весело болтавших о чем-то между собой. В центре компании была рыженькая такая, ладненькая девушка, видимо, заводила, подруги явно к ней тянулись. Приглянулась она и мне. Без долгих размышлений подхожу, приглашаю на танец. Смеясь, отказывает! Это мне-то! Да никогда такого не было. Правда я был не в морской форме, а в модной черной рубашке, синих китайских брюках и летних сандалиях. Как позже выяснилось, вот они-то её и рассмешили. В сандалиях на танцах! Но я сдаваться не собирался. Пригласил в следующий раз более настойчиво, потом еще и еще. Так и познакомились, её звали Верой. После танцев проводил её и подруг домой. Оказалось, девчонки из какого-то техникума из Запорожья проходят здесь в Гурзуфе практику, снимают все четверо комнату у какой-то хозяйки.
На другой день, едва проснувшись, я тут же вспомнил о вчерашней знакомой. Почему-то захотелось её снова увидеть. Ну а поскольку о встрече мы не договаривались, после завтрака, я просто пошел по Гурзуфу её искать. Благо он был не такой уж большой. И действительно, на одной из открытых террас, я их обнаружил. Компания завтракала, пили чай с блинами. Рыженькая, увидев меня, растерянно улыбнулась, да так и застыла…
Интересно, что за все оставшиеся дни в санатории, (а встречались мы почти каждый вечер), я так до конца и не понял, да, собственно, и не думал, что меня так в ней привлекает. Ведь вокруг, да на тех же танцах, было полно других девушек. Была в прошлом у меня и любовь, не было недостатка в знакомствах, причем нередко с более красивыми, образованными с широким кругозором и начитанностью девушками. Многие из них готовы были хоть сейчас замуж. А вот мне что-то казалось не то. Здесь же, кроме привлекательной внешности, фигуры, (по выходным вместе купались и загорали на пляже), были какая-то душевная чистота, открытость, абсолютная естественность и что-то еще непонятное, необъяснимое, что притягивало меня к ней, как магнитом.
Когда я в первый раз обнял Веру, в том, как она искренне, доверчиво ко мне прижалась, как-то подсознательно ощутил и почувствовал, что вот это оно, моё, родное. Между нами быстро установились отношения полного доверия, а потом и близости. Но и раньше я никогда ни одной из своих подруг ничего не обещал и не клялся в любви, не будучи в том полностью уверен. То-есть не обманывал. Не стал ничего обещать и теперь, хотя было такое чувство, что мы теперь уже не расстанемся просто так.
Да еще один штрих: однажды мои товарищи по санаторию, о которых я упоминал, увидели как-то нас с Верой в ресторане, где мы в тесной кампании её подружек отмечали чей-то день рождения. Той ночью, вернувшись к себе на террасу, (через балкон, как всегда, что было очень удобно, в основных корпусах такое было исключено), я обнаружил у себя на подушке красочную открытку с такой надписью: «Альберт! Поздравляем с браком! Желаем семейного счастья, благополучия». И так далее в том же духе, очень мало похожем на шутку. Это-то откуда? Почему? И тут я не особенно о том подумал.
Скоро пришло время мне уезжать, мы и расстались, как будто бы, очень просто – она проводила меня до автобуса на Симферополь, обнялись, поцеловались на прощанье и всё… Правда мне показалось, что на её глазах блеснули слёзы, но может просто показалось...
Вернулся на службу, пошли обычные дневные служебные дела и вечерние развлечения, когда не было выходов в море. Но через неделю или месяц, точно не помню, затосковал о той самой, Рыжей, стал писать ей письма. (Адрес каким-то образом, уже не помню как, нашелся). Писал не так чтобы часто, она отвечала и даже прислала фотографию.
А служба шла своим чередом. Снова выходы в море, ракетные стрельбы, учения. Где-то в начале августа прошел слух, что нашу подводную лодку переводят на Камчатку. В те времена Камчаткой еще пугали – дикое захолустье, ни добраться туда, ни выбраться, ни жилья, ни условий для учебы детей или работы женам, в общем, страх, да и только. И хотя пока ходили только слухи, некоторые из нас, женатые, засуетились переводиться на другие подводные лодки бригады, лишь бы остаться здесь. Нам же, холостякам, было даже желательно попасть на Камчатку – служба везде одинакова, зато там двойной оклад, то, что нужно для отпуска. И как это часто бывает на флоте, слух оправдался. В октябре был получен приказ командования рассчитаться с бригадой и подготовиться к переходу на Камчатку. Служба в Приморье подошла к концу.