Еще до переезда правительства в Москву решено было направить в Двинск комиссию для переговоров с немцами о заключении мира. Вопрос об этом обсуждался с моим участием в доме бывшего военного министра на Мойке.
Хотя германское командование и подчеркивало свою готовность вести переговоры, неприятельские войска продолжали продвигаться вперед, давно оставив позади линию прежнего фронта.
Поэтому, независимо от посылки комиссии, решено было продолжать формирование отрядов и, всячески расширяя "завесу", создать такое положение на западной, южной и юго-восточной границах Республики, которое сделало бы невозможным дальнейшее продвижение в глубь страны германских и союзных с ними войск.
Сущность организации и службы "завесы" по моему проекту сводилась к следующему: в "завесу" входит пехота и артиллерия с придачей вспомогательных войск и технических средств; конница придается для действий впереди "завесы" (в качестве разведки) и для поддержания связи между частями. Вся "завеса", прикрывающая границы Республики, составляет два фронта: Северный - под командованием Парского и Западный под начальством генерала Егорьева.
На каждом из фронтов должны быть прочно заняты районы и отдельные пункты на возможных путях германского наступления. За открытыми промежутками между передовыми частями "завесы" укрыто от взоров и выстрелов противника располагаются "поддержки", имеющие связь как между собой, так и с передовыми отрядами. Местность в предполье передовых отрядов должна непрерывно освещаться войсковой разведкой, а в случае надобности - самими отрядами и даже "поддержками".
Передовые отряды и "поддержки" по мере выдвижения их в "завесу" образовывали боевой участок. Начальник такого участка подчинялся непосредственно командующему фронтом "завесы".
Смысл "завесы", однако, заключался не только в том, что с ее помощью прикрывались границы Республики. Она являлась в то время едва да не единственной организацией, приемлемой для многих генералов и офицеров царской армии, избегавших участия в гражданской войне, но охотно идущих в "завесу", работа в которой была как бы продолжением старой военной службы.
В вагоне моем постоянно бывали знавшие меня по совместной службе генералы и офицеры, и почти с каждым из них приходилось вести одни и те же порядком надоевшие разговоры.
- Да вы, поймите, Михаил Дмитриевич, что не могу я пойти на службу к большевикам, - начинал доказывать такой офицер или генерал в ответ на предложение работать с нами, - ведь я их власти не признаю...
- Но немецкое-то наступление, надо остановить, - приводил я самый убедительный свой довод.
- Конечно, надо, - Соглашался он.
- Вот и отлично, - подхватывал я, - значит, согласны...
- Ничего я не согласен, - спохватывался посетитель, - да если я к большевикам на службу пойду, мне и руки подавать не будут...
В конце концов упрямец соглашался со мной и со всякими оговорками принимал ту или иную должность в частях "завесы". Привыкнув к новым, поначалу кажущимся невозможными условиям работы, большинство таких с трудом привлеченных к ней офицеров и генералов сроднились с Красной Армией и без всякого принуждения оставались на военной службе, когда отряды "завесы" были развернуты в дивизии и использованы в гражданской войне.
Таким образом, "завеса" явилась как бы способом привлечения старого офицерства в новую, постепенно формируемую армию. Офицеры и генералы эти и явились теми кадрами, без которых нельзя было сформировать боеспособную армию, даже при том новом и основном факторе, который обусловил победоносный путь Красной Армии - ее классовом самосознании и идейной направленности.
Свободное копирование
