У ардатовского исправника Виктора Семеновича Измайлова, высокого молодого брюнета с эспаньолкой, хозяйством заведывала тетушка Лизавета Гавриловна Саснина. Это была пожилая дама с орлиным носом, в очках, деловитая и знавшая все отрасли домашнего хозяйства. Племянника она сама определила на службу, дав приятельнице губернатора Баранова взятку в триста рублей. В Ардатове мы с матерью бывали у них нередко. Вспоминается мне один визит. Энергичная Лизавета Гавриловна угощала нас чаем и пылающей на подносе сахарной бабой с ромом; кроткий Виктор Семенович, сидя в уголке на табурете, наигрывал на большой гармонии веселую польку. До сих пор мотив этой польки звучит у меня в ушах.
Становой пристав Н. Д. Лебедев, лысый, в очках, с перебитым носом, спорщик и забияка, держался на месте ради исключительно редкой честности. Начальство уважало Лебедева за бескорыстие и прямоту, и эти же качества не давали ему ходу в полицейской службе. Лебедев навсегда остался становым, в предельном чине коллежского ассесора. Отец в шутку звал его майором. О том, как Лебедеву перешибли нос, ходили разные слухи. То будто он спьяну надел на голову котел, соскользнувший на переносье; то подрался будто бы с ямщиком и тот хватил его по носу кнутовищем. Сам Лебедев рассказывал, что ел однажды арбуз: приятель, подкравшись, хлопнул его шутя по лысине; майор ударился лицом об арбузную корку и перешиб переносицу. Губернатор Безак уволил было Лебедева в отставку; становой привез жену и детей в губернаторский дворец, оставил в приемной, а сам ушел. -- "Кормите их вы, ваше превосходительство, мне нечем". Вице-губернатор Куровский сказал Лебедеву однажды: "Я не желаю с вами служить". -- "А я не желаю с вами". Поклонился неприлично задом и вышел. Много раз за дерзости и превышение власти сиживал Лебедев на гауптвахте и бывал под судом. На суде смешил публику надетым на нос футляром. Сломанный нос ничуть не портил доброго и открытого лица его с темнорусой бородой и сверкающими глазами. Приятельскую беседу Лебедев любил раскрашивать художественным вымыслом, безвредным и безобидным. Рассказывал, например, как надо жарить ежа: закатать живым в глину и положить в костер. Когда угли прогорят, разбить оболочку и еж готов: колючки на нем сгорели, сам он подрумянился и шипит в соку: посоли и ешь. Еще водилась за Лебедевым странность прибавлять года и старить себя на целых двадцать пять лет. Так он клятвенно уверял, что ему 63 года, а на деле ему было 38, я сам видел случайно его паспорт. Любил рассказывать о своих охотничьих подвигах, о лошадях и собаках; великолепно плясал русскую и как-то ездил при этом по полу на шпорах.
Следователь Ешинский, изящный, рано поседевший блондин, ехал по спешному делу на тройке ранней весной. Попали в зажору. Везший Ешинского мужик стал бить коренника дугой по морде. Лошадь оборачивалась и смотрела на седока, точно прося защиты. Наконец, хозяин забил ее насмерть и помчал следователя на паре.
С Кулебакского горного завода езжал к нам черноусый шляхтич Навацкий. Вижу его статную фигуру у стола с закусками. На нем венгерка с красными кистями, он грациозно чокается с отцом. Навацкий молодился при помощи пудры и притираний. Как-то зимой ночевал он у нас в мезонине с Лебедевым; утром встал бледный и унылый. Неугомонный становой так храпел и высвистывал своим перебитым носом, что элегантный поляк глаз не сомкнул всю ночь.
Несколько раз был в Личадееве на ревизии Сивере. Со мной он заигрывал, шутил и раз прислал мне ящик с солдатами. Игрушками мне служили деревянные кинжалы, оклеенные золотой бумагой, самострелы и змей с мочальным хвостом. Вспоминаю еще помощника управляющего Удельной конторой Д. Е. Бабкина, худощавого рослого старика. Вижу его едущим с отцом ранним утром на охоту в линейке. Стрижи визжат в чистом небе. Поджимая длинные ноги, Бабкин одной рукой придерживает ружье, другой ласкает собаку.
Раз я играл в столовой на полу. Внезапно вбегает толстый купец Лукоянов и кладет на стол пачку ассигнаций. Следом бежит отец, хватает бумажки и сует купцу в карман. Оба убежали. Это походило на игру. Я замер от изумления. Лукоянов хотел отцу дать взятку.
Осенью 1888 г. дядю Александра Яковлевича Садовского назначили уездным врачом в Ардатов. Нас он нередко навещал, но чаще ездил в село Онучино, имение Егоровых.
Онучинского помещика Павла Андреевича Егорова, отставного военного, с височками и усами, давно уже не было в живых. Младшая дочь его Наталья Павловна жила в усадьбе с матерью Анной Ильиничной, урожденной Мосоловой, представительной старушкой. Наталье Павловне минуло 28 лет. Миловидное лицо ее оживлялось спокойными черными глазами. Она кончила гимназию в Нижнем и ежегодно выписывала "Русскую мысль". Любимым поэтом Натальи Павловны был Лермонтов.
