Курс на Америку - 1

Глава III

Курс на Америку[1]

…Мы отплывали медленно, тихо, ровно, так что для нас совершенно не было заметно, каким образом мы оказались далеко от величественного Ленинграда. Сердце стучало так сильно, что казалось, оно сейчас выскочит: сердце переживало страх, радость, гордость, любовь к стране. Мы долго стояли на палубе, махали платками, прощаясь с любимым городом, который медленно оставался позади, красуясь своими прекрасными архитектурными сооружениями. Постепенно все уплывало и тонуло, только долго не мог исчезнуть из вида высоченный величественный Исаакиевский собор. Он один ярко блистал своей позолоченной крышей, он один видел нас, он последний провожал нас… А красавец-теплоход, разрезая водную гладь Финского залива, уносил нас в далекую и чужую страну.

Проснувшись рано утром и выйдя на палубу, мы ничего не могли видеть, кроме тихой глади воды, которой не было конца.

Самые лучшие дни в нашей поездке — это время, проведенное на теплоходе «Сибирь».

Никакого не было чувства, что мы едем, было такое чувство, что мы находимся в роскошном доме отдыха, где работники этого дома окружают тебя постоянной заботой. К нам в каюту пришел врач, расспросил о норме питания детей, установил им диету, необходимую в этой дороге. Особенно детей баловали фруктами. Весь обслуживающий персонал с любовью относился к пассажирам, именно не прислуживал, как мы это видели в других странах, а заботливо, по-товарищески, помогал нам отдыхать.

На третий день нашего путешествия команда организовала концерт самодеятельности, в котором приняли участие все пассажиры. Вечер у всех (в основном на корабле были иностранные туристы) оставил хорошее впечатление… На четвертый день мы минули Балтийское море и вошли в Кильский канал. Навстречу шли пароходы с флагами, на которых четко вырисовывалась свастика фашистской Германии.

Кильский канал — морской канал, соединяющий кратчайшим путем Балтийское и Северное моря. Длина канала 98 км, ширина 102 метра.

Следует отметить, что прежде, чем мы въехали в Кильский канал, к нам на пароход должен был войти немецкий лоцман, чтобы вести наш пароход до Северного моря, то есть сопровождать до конца канала.

Немецкий лоцман подъехал к нашему пароходу на катере, ловко забрался к нам на палубу, где стояли все пассажиры, мимо которых он быстро прошел в кабину капитана «Сибири», при этом не взглянул ни на кого. Это был крепкий, коренастый немец, с красным некрасивым лицом, с резкими, волевыми чертами. После соблюдения определенного формального порядка мы поплыли дальше по каналу.

Канал очень и очень узкий. Наш пароход шел медленно, почти касаясь берегов, где были расположены судостроительные верфи, ремонтные мастерские, жилищные усадьбы, роскошные сады.

Проезжая людные места, населенные рабочими, мы встречали громкие приветствия: рабочие бодро поднимали руки со сжатыми кулаками, выкрикивая: «Рот-фронт!» Так вся дорога по Кильскому каналу прошла в приветствиях германских рабочих. Это был приятный и интересный, но, к сожалению, короткий путь.

Кильский канал нас впустил в обширное Северное море. Здесь мы не могли ничего видеть, кроме бесконечной глади голубой воды. Нас все время сопровождали белые чайки, которые кружили над палубой теплохода. Они вносили оживление, и все пассажиры, выходя на палубу, не отрываясь, смотрели на них и любовались этими дивными птицами.

Северное море немного покачивало судно. Сидя в ресторане за вкусным обедом, который мы поглощали с большим аппетитом, неожиданно для себя почувствовали наклон всего парохода сначала в одну сторону, потом в другую. И обед сразу показался отвратительным. Нас начало тошнить, и, не закончив трапезы, мы удалились в каюту, где быстро уснули, как после тяжелой работы.

Но на Северное море обижаться никак нельзя — море просто показало, что оно действительно море, и что для приличия нужно народ немного покачать, так оно и сделало. Покачав честно нас в течение десяти часов, море успокоилось, и мы стали приближаться к Лондону.