21 февраля
Когда в VIII классе начал сегодня рассказывать по грамматике, некоторые ученицы болтали между собой. Тогда я неожиданно вызвал одну из них, Б-ву, к доске, чтобы она применила то, что я рассказывал, к решению задачи. Настроение готово уже было испортиться. Но Б-ва и класс так благодушно отнеслись к ее вызову, что я тоже «преложил гнев на милость», и работа пошла на лад к общему удовольствию. Вообще теперь с VIII классом отношения установились довольно хорошие, и я был бы рад, если бы и дальше так продолжалось. Центром класса, определяющим его физиономию (а у каждого класса есть такой центр!), является группа «историчек», к которой примыкают несколько математичек, одна словесница и одна географичка. Это все славные, умненькие и добродушные девушки, довольно живые, но в то же время работящие и без особенных претензий. Некоторые же из них прямо выделяются по своим способностям и умственному развитию. С этой группой, весьма симпатичной и уживчивой, у меня все время хорошие отношения, а благодаря им поддерживаются (хотя и нарушаемые иногда) отношения и с остальным классом, так как эта «компания» хорошо уживается и с другими подругами. Жаль только, что лучшая часть класса попала ныне не ко мне, на словесность, а на историю. Составом же своих словесниц я не очень доволен. Более развитая и способная из них И-и, но ладить с этой нервной и самолюбивой ученицей очень трудно. Большинство же словесниц не отличается ни своим развитием, ни работоспособностью. Вследствие этого моя обычная (за последние годы) программа ныне окажется непройденной. Гл. Успенского и Чехова придется совсем оставить. А их так хотелось бы мне пройти, хотя и вопреки полученному из округа замечанию. Но до сих нор, несмотря на один добавочный урок каждую неделю, шли мы так медленно, что теперь нечего и думать добраться до них.
Сегодня принес я своим словесницам их домашнюю работу. Часть писала об «интеллигенции 90-х гг. по произведениям Вересаева», а часть об исторической философии Л. Толстого. Наиболее слабые сочинения на ту и на другую тему и послужили сегодня предметом моего разбора. Сначала, когда я хотел начать разбор, одна ученица было возразила, что разбирать незачем, так как баллы уже поставлены. Но когда я сказал, что это по меньшей мере странно, так как пишут они не для отметок, то ко мне присоединились и другие.
Разбиравшееся мной сочинение об исторической философии Толстого было совершенно непродумано, взгляды Толстого были перепутаны со взглядами других историков, взгляды современных историков оказались незнакомы и исторические события объяснялись ей крайне наивно. Поэтому при разборе пришлось многое разъяснить. Потом перешел к сочинениям о Вересаеве, из которых самым слабым, вопреки ожиданию, оказалась работа И-и. Эта девушка, в общем весьма неглупая, оказалась совершенно невежественной в области истории русской общественной мысли и в сфере политико-экономических учений. Поэтому, взявшись писать о марксизме, она написала о нем всякие нелепости, т<ак> к<ак> писала только на основании повестей Вересаева, не прочитав даже никаких статей об эпохе 90-х гг. и о марксизме. Пришлось по поводу разных мест ее сочинения много говорить о марксизме и русской интеллигенции 80-х и 90-х гг. А И-и в большинстве случаев приходилось со мной соглашаться. Когда же по окончании урока (весь он ушел на разбор этих двух работ) и раздал им сочинения, И-и, прочитав мои замечания, изорвала свою тетрадь в клочки. Но на этот раз она, по-видимому, сама сознавала, что сочинение слабое, и кроме уничтожен ной тетради, ни в чем не выразила своего недовольства.
В общем же, по поводу ее работы, приходится опять вспомнить прежние бурные годы, когда такая развитая девушка едва ли бы обнаружила в области общественных вопросов подобное невежество.
Свободное копирование
