11 апреля, среда.
С нынешнего дня русский театр поступил в казенное ведомство, и в первый раз актеры играли под названием актеров императорских. Давали драму "Бедность и благородство души" и комедию "Слуга двух господ". Каждый из действующих лиц вырос на пол-аршина, кроме Плавильщикова и Сандуновых, которые некогда уже были придворными актерами. Впрочем, как эти господа ни скрывают свое удовольствие, а оно написано на лицах их. Безделица! им зачитают все время бытности их при частном театре для получения пенсионов, но для некоторых других это событие еще важнее: они приобретают желанную букву "г." к своим фамилиям, и, сколько я заметить мог, Кураев, Волков, Лисицыны и tutti quanti {Все подобные (итал.).} с театров Столыпина и кн. Волконского ходят уже с возвышенными главами, а некоторые даже и с отяжелевшими. Лисицын, на радости, беспрестанно пел из какой-то оперы, в которой он играет роль слуги-дурака:
У нас деревня близь Китая,
Где очень, очень много чая!
"Слава богу, что нет рому, -- сказал ему Злов, -- а то бы ты с чаем-то разом его выпил". Наш Петр Васильевич очень смешон: за словом в карман не полезет. Гр. Растопчин очень любит Злова и приглашает его иногда к себе.
Свободное копирование
