Алеша вскоре стал мне полноценным помощником. Он не позволял мне прикасаться к коляске, когда мы шли с Павликом, вез сам. Павлик слушался его больше, чем меня. Характеры у Алеши и Павлика очень разные. Алеша спокойнее, общительнее, мягче, покладистей, Павлик замкнут, упрям. Один раз Алеша поставил Павлика в угол за какую-то провинность. Тот стоял долго, захотел в туалет, намочил штанишки, но так и не попросил прощения. Я помню, как уговаривала Павлика на детском утреннике встать в круг возле елки:
- Пойдем, Павлик, ну все же другие детки встали в круг.
- Другие пусть, а я не хочу.
Мы держим несколько участков земли в разных местах, сажаем картошку, овощи, бахчу. Алеша ездил везде со мной, копал, мотыжил, поливал.
Мама все-таки съездила к своей родне в Сибирь с Алешей. От Новосибирска до Кривошеино можно было добраться только на «Метеоре», который ходил раз в сутки. Билеты на «Метеор» заранее купил им Миша, встретил их в Новосибирске, проводил.
Сначала Миша присылал Павлику дорогие подарки на день рождения и на Новый год. Я попросила его не делать этого, я такие подарки покупать не могла, а Павлик начинал требовать. Миша стал ограничиваться небольшой суммой денег и конфетами.
Меня часто тянуло в старый дом. К Славе я не ходила, заходила к тете Нине, иногда встречалась там с Сережей. Они не могли приходить ко мне из-за явной неприязни мамы, которую она слишком открыто демонстрировала. Матери об этих визитах я не говорила, если она случайно узнавала, был скандал.
В воинской части наконец-то достроили лабораторный корпус для новой ЭВМ. Он строился десять лет, а разваливаться стал в первый же год, отставала плитка на полу, протекали потолки на верхнем этаже. Появились первые персональные компьютеры советского производства, очень медленные, без жестких дисков. Нужно было осваивать новые языки программирования. Я два раз ездила на курсы, в Минск и в Ставрополь. В Минске я была два месяца. Когда возвратилась, у меня накопились долги по партийным взносам. Тогда впервые появилась возможность выходить из партии. Я давно собиралась это сделать, долги по взносам послужили дополнительным толчком. Секретарь партийной организации пытался удержать:
- Почему ты уходишь? Разве плохие идеи?
- Идеи хорошие, но те, кто нас ведет, никогда к этим идеям не приведут.
Стали задерживать зарплату, исчезали все предметы первой необходимости. У нас в части по талонам распределялось уже все, вплоть до бюстгальтеров. Зарплату военным повышали, гражданским нет. Когда мне предложили у частного предпринимателя зарплату в два раза выше, я решилась уйти из части. Мама плакала, говорила, что это безумие, но другого выхода я не видела.
Свободное копирование
