Василий Николаевич уехал в Киев в последних числах января. Это было связано с тем, что он не мог в середине учебного года бросить работу в бывшей Александровской гимназии в Киеве и другой школе, где он преподавал по совместительству. Он мне часто писал нежные и заботливые письма.
Киев. 2.II.24 г.
Рита, милая, родная, дорогая, жена моя славная!
А вот ты мне и не пишешь! Я слово сдержал, и хотя и немного, но все же написал тебе в среду, а ты мне после не написала. А я беспокоюсь и очень хочу знать, как ты себя чувствуешь после понедельника. Здорова ли, какое настроение, что думаешь? Мыслями с тобой, с тобой душою, с тобой чувствами.
Я уже тебе писал, что доехал прекрасно. Дома меня встретили с выполнением всех традиций. Бабушка уже не спала, хотя я и приехал на рассвете, и встречала меня с хлебом и солью и образом. Всеми предполагалось, что и ты приедешь. Бабушка, конечно, немного поплакала, что не пришлось ей благословить раньше. Анюта восемь раз поцеловала в щеку и поздравила с "законным браком". Варя целый день рассматривала меня и, в конце концов, решила, что я совсем не изменился. Вечером была вся Костельная и Некрасовская. Маруси, оказывается, еще нет. Это она только собирается приехать. Пили за твое, а также и мое здоровье. Своему слову был верен и не только дома, но и даже на службе кольцо не снимал. На другой день в школу тоже надел. Правда, сейчас не выдержал характера и надеваю только иногда.
Ритуся, миленькая! Сегодня уже неделя, как я от тебя уехал. Я уже успел соскучиться по тебе, часто-часто думаю о тебе, а ты мне все не пишешь. Каждый день я глазами ищу, придя домой, на письменном столе письмо и каждый день ничего там так и не нахожу. Может быть, на тебя напали бандиты, когда ты возвращалась с вокзала, может быть, ты заболела? Видишь, Риток, какие мне мысли приходят. А может быть, ты была в том Наркомпросе, который взорвался и сгорел (правда, он сгорел в Харькове, но ведь и я христианин, а чуть не погиб в синагоге, когда она горела).
Нет, Риточик, без шуток, немедленно напиши, как ты поживаешь, что было в понедельник. Ты молчишь, и мне кажется, что ты думаешь, что к этому вопросу отношусь с холодностью и безразличием мудрого человека. Совсем, конечно, нет. Мысль о том, что с тобой, мысль о понедельнике приводит и интересует меня не только как меня, не только как мужчину, но и как твоего мужа. Думаю о тебе с лаской и любовью и чувствую, что твою печаль способен перенести, как свою, твою боль почувствовать, как свою. Итак, будь здорова.
До свидания. Твой В .
Для переезда с Денежного переулка на Мясницкую Василий Николаевич на несколько дней приезжал из Киева и помог перевезти вещи. Мы были счастливы свиданием, но он был вынужден опять уехать. У меня осталась жить его няня Анна Ивановна. В начале мая, на Пасху, я поехала в Киев. Пробыла несколько дней и вернулась в Москву. Из Киева Василий Николаевич продолжал писать мне хорошие письма. Я была так занята Библиотекой, что писала ему редко.
Киев, 9 мая Ритося миленькая, родная жена!
Уехала ты, и опять жизнь потекла по старому холостяцкому руслу… Но есть одно новое в этой жизни — это постоянная мысль о тебе. А это не та мысль — работа воображения, которая приводила в трепет год тому назад, а та, которая перешла в привычку и во время работы и во время отдыха переноситься к тебе, примерять то, что вокруг меня и во мне, к тебе. Наша близость в последнюю нашу встречу до того увеличилась, принявши постоянную и прочную форму, что я чувствую, как влечение мое к тебе сделалось более требовательным и активным. Но это чувство требует для себя питания, поэтому с каждым днем для меня все яснее и яснее, как нужны для нас встречи. Отклонение от этого пути вызывает во мне борьбу, и поэтому сейчас хочу одного, чтобы с тобой опять увидеться, и мысль о том, что летом мы опять будем вместе, мне особенно мила. Первая половина твоего письма о счастье личной жизни доставила мне огромное удовольствие. Читая, я чувствовал тебя такой близкой, такой родной. Видишь, ты готова даже переехать сюда. Нет, Ритося, голубые мои глазки! Я не буду тянуть, чтобы только перетянуть. Будет так, как будет лучше…
Желаю тебе благополучно и спокойно разрешить квартирный вопрос. Посылаю тебе свою личную книжку с документом об откомандировании. Не знаю, удастся ли что-либо сделать. Если удастся, то немедленно вышлю.
Посылаю тебе то, чего ты хотела. Знаю, что тебе трудно угодить, но могу с уверенностью сказать, что лучшего в Киеве нет и что если я тебе не передаю головных шпилек, то только потому, что в Киеве ни одной роговой шпильки не найдешь. Впрочем, еще остался необследованным Подол. А как ты себя чувствуешь? Как поживает Де-де? Очень шалит, или ведет себя как воспитанная паинька? Крепко целую тебя!.. Славная моя!
Твой В.
Свободное копирование
