авторів

1427
 

події

194041
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » D_Harms » Дневниковые записи - 13

Дневниковые записи - 13

24.04.1926 – 26.04.1926
Ленинград (С.-Петербург), Ленинградская, Россия

Реестрик

24 апреля. Выступал в Доме Ученых.[1] Получил 100 руб., вечером был у Шварца.[2]

25 апреля выступал с Олейниковым, Шварцем и Заболоцким в клубе строителей, получил 50 руб., вечером был у Михайлова[3] и заболел.

26 апреля приехала Наташа.[4]

Меня лечит д-р Шапо.[5]



[1] «Дом Ученых» до сих пор находится на ул. Халтурина, д. 27, выходит другим фасадом на Дворцовую наб.

 

[2] Отношения Хармса и Евгения Львовича Шварца (1896–1958) занимали особое положение в иерархии литературных знакомств Хармса. В июле 1933 г., составляя списки «С кем я на ты» и «С кем я на вы», в последний Хармс вписал одну фамилию — Шварц.

Хармс достаточно отрицательно относился к драматургии Шварца. Последний, описывая постановку пьесы «Ундервуд» в Ленинградском ТЮЗе (премьера 21 сентября 1929 г.), отметил в дневнике: «Хармс довольно заметно с самого начала презирал пьесу» (Шварц Е. Л. Живу беспокойно. С. 321). Но Хармсу были интересны стихи Шварца, которые, к сожалению, мало известны. А. И. Пантелеев в своих воспоминаниях приводит по памяти строки из стихотворения Хармса, написанного во время поэтического чтения Шварца:

 

«Я был у Шварца

Слышал его стихи!

Он их читал, стесняясь и краснея

О, эти штучки, их видел во сне я

И не считал за полную удачу…»

 

(Пантелеев А. И. Даниил Хармс//Частное собрание, г. Ленинград).

В конце 1931 г. Хармс предсказывает Шварцу «будущее»:

 

«Шварц окончательно одуреет 18 ноября 1931 года

Д. Хармс.»

 

Шварц записывает под этими словами:

 

«Хармс гаварит чито я адурел кокае безарбазие так-ли этоъ?»

 

Этот диалог скрепляется подписью Олейникова: «Волхв» (запись напечатана Вл. Эрлем как фрагмент его публикации «Вокруг Хармса» / Транспонанс. 1984. No. 2 (21). С. 106–107)

Вместе с тем, в качестве примера поэтического диалога, можно сопоставить стихотворение Хармса «Летят по небу шарики» и стихотворение Шварца «Шарики», которые не только лексически, но и тематически очень близки друг другу, несмотря на разницу жанров — стихотворение Шварца написано для детей. О близости Шварца обэриутам свидетельствуют его дневники, где он, в чачности дает ценное определение поэтике Обэриу:

 

«[…] они не искали новой формы, они не могли писать иначе, чем пишут. Хармс говорил: хочу писать так, чтобы было чисто. У них было отвращение ко всему, что стало литературой.»

 

(Шварц Е. Л. Живу беспокойно. С. 508)

 

[3] Дмитрий Дмитриевич Михайлов (1892–1942?) — литературовед и писатель. В 1920-е гг. работал завучем в средней школе на месте Реформатского училища. С 1920-21 гг. посетитель «вторников и воскресений» А. А. Мейера. В конце 1928 г. был арестован по «делу кружка „Воскресение“» («дело Мейера») (см.: Анциферов Н. П. Три главы из воспоминаний. Предисловие С. Примечания С. Есенина и Ю. Овчинникова / Память. Исторический сб. Вып. 4. Париж, 1981. С. 55–132. О Д. Д. Михайлове — С. 113, 117).

В 1930-е заведовал кафедрой иностранных языков ЛИИЖТа. Затем работал в ЛГУ на кафедре зарубежных литератур. По некоторым сведениям, умер во время блокады.

Михайлов был другом Липавского и Друскина, участвовал в «разговорах чинарей» (См.: Друскина Л. С. Было такое содружество…//Аврора, 1989, No. 6. С. 100–131).

В архиве издательства «Молодая гвардия» сохранилась рецензия Н. П. Анциферова на невышедшую книгу Михайлова «Рассказы о городах» (ЦГАЛИ. Ф. 1580, оп. 2, ед. хр. 15, л. 1-11. Сообщено А. И. Добкиным).

 

[4] Наталия Ивановна Колюбакина (1868–1942?) — сестра матери Хармса Надежды Ивановны Колюбакиной (1876–1928), преподаватель словесности, директор II Детскосельской советской единой трудовой школы (б. Мариинской женской гимназии), где Хармс учился в 1922-24 гг. Сохранилось три письма Хармса Н. И. Колюбакиной, которые публикуются нами в Приложении.

 

[5] Один из тех знакомых Хармса, кого он называл «естественными мыслителями».

 

«Это была совершенно особая категория его знакомых, по большей части найденных случайно и где придется — в пивной, на улице или в трамвае. Даниил Иванович с поразительной интуицией умел находить и выбирать нужных ему людей.

Их всех отличали высоко ценимые Хармсом черты — независимость мнений, способность к непредвзятым суждениям, свобода от косных традиций, некоторый алогизм в стиле мышления и, иногда, творческая сила, неожиданно пробужденная психической болезнью. Все это были люди с сумасшедшинкой; люди той же категории, из которой выходят самодеятельные художники примитивисты — нередко превосходные — или простонародные философы-мистики — нередко весьма примечательные. В ежедневном общении они обычно бывают трудны и далеко не всегда приятны. Даниил Иванович приводил их к себе и обходился с ними удивительно серьезно и деликатно.

Я думаю, что его привлекал, в первую очередь, их алогизм или, вернее, особенная, чуть сдвинутая логика, в которой он чувствовал какое-то родство с тайной логикой искусства. Он рассказывал мне, что в двадцатых годах, в пору бури и натиска движения обэриутов, всерьез проектировал „Вечер естественных мыслителей“ в Доме Печати. Они бы там излагали свои теории.

Впрочем, в те годы, когда я близко знал Даниила Ивановича, его интерес к „естественным мыслителям“ стал невелик. Должно быть, он уже взял от них то, что они могли ему дать. Новых „мыслителей“ он уже не искал. Но кое-кто из прежних еще появлялся в его доме.

Я помню доктора, Шапо, который, пожалуй, был скорее просто милым чудаком, чем „мыслителем“.»

 

(Петров В. Н. Д. Хармс).

Вечер «естественных мыслителей» планировался Хармсом в марте 1930 г. (О «Елизавете Вам» С. 193).

 

Дата публікації 23.08.2020 в 08:47

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: